да и то, похоже, пришло время его конца…
Незамеченные шумными работниками, они поднялись по лестнице ещё выше, в коридор, выходящий своими окнами на поверхность. Бывшими окнами, конечно же. Ни от стёкол, ни даже от рам ничего не осталось. В зевах пустых проёмов серело позднее зимнее утро.
— Я туда не пойду! — сказал вдруг Одо.
— Чего это? — обманчиво-равнодушно поинтересовалась Марина.
— Вот! — аргумент был предъявлен. Оказывается, мистеру хоббиту вдруг приспичило проверить свой меч (который Жалло) и он — о ужас! — светился голубым.
— Да брось! — сморщилась Марина. — Здесь же повсюду гоблины. В зале, который мы только что прошли, были гоблины…
Не считая того, что на мне, прямо сейчас, надет мой тёмный амулет, — кисло подумал Петька и сделал к хоббиту шаг — как-то успокоить, что ли…
— Он разгорается ярче! — истерически выкрикнул Одо.
Да блин!
И тут из проёмов посыпались гоблины. Полсотни, не меньше. Они верещали наперебой:
— Шкорее! Шкорее! Шолнчше вшходит*!
Большинство гоблинов,
если с ними не поработал
квалифицированный логопед,
имеют врождённую склонность
к шепелявости.
Логопед — профессия,
крайне нераспространённая
в подземельях Нории.
Если бы не внезапный демарш Одо, маленькая пати как раз успела бы пройти коридором и не попалась бы на глаза этой банде, запоздавшей с возвратом домой. Но случилось то, что случилось. Беспорядочно сыплющиеся в окна гоблины заметили путников не сразу, но уж когда заметили…
Кричали они много и всякое, но основным лейтмотивом было «мяшо!» — то есть «мясо». Потому что гоблины крайне неразборчивы в еде и едят примерно всё. Поправка: всё, что не сумеет отбиться или убежать.
Одо пискнул испуганным зайцем и бросился в тот коридор, откуда они только что пришли.
— Ах ты ж, крысёныш! — пробормотал Петька и выдернул свой чёрный меч, одновременно поднимая левую руку с амулетом: — А ну, стоять!
Гоблины столпились напротив них с Мариной широкой дугой. Мелкие, едва ли с хоббита, зеленовато-коричневые, худые и жилистые, в каких-то драных тряпках. Их головы были совершенно безволосыми, уши — вытянутыми и острыми, глаза — ещё больше похожими на кошачьи, чем у орков. И эти глаза неотрывно следили — нет, не за мечом — на маленьким кусочком чёрного камня, от которого шла магнетическая для них сила. Длинные носы настороженно принюхивались, а рты скалились мелкими игольчатыми зубами.
И тут Марина зарычала, глаза её сделались янтарно-красными, а из-под верхней губы выдвинулись острые клыки. Гоблины качнулись назад, но не ушли. А может, им и некуда уходить? — подумал вдруг Петька, — Мы ж им вход в нижние коридоры перекрыли, а наверху уже совсем светло, вон как они в те́ни жмутся.
Из коридора, в который слинял Одо, выскочил Бруг, увидел Петьку и разом притормозил. Подошёл ближе, рявкнул на гоблинов, от чего они сбились теснее и прижали к головам свои уши, как это делают звери, когда боятся.
Урук-хай обернулся к своему тёмному властелину и приложил руку к сердцу:
— Успокой свою женщину, господин, — здесь никто не причинит вам вреда. И позволь гоблинам уйти в нижние коридоры: солнце убивает их.
— Туда побежал наш хоббит. Не съели бы его, — ответил Петька.
Бруг тяжко вздохнул:
— Прими моё раскаяние, господин. Я не успел. Маленький хоббит оказался столь труслив, что, убегая от смерти, сам догнал её.
Да мать твою!
Солнце поднялось выше ближнего хребта, и в галерее резко посветлело. Гоблины начали тихо поскуливать.
— Идите! — мрачно мотнул головой Петька, и банда бросилась в спасительную тьму нижних коридоров, пригибаясь и падая на карачки, чтобы не попасть под солнечные лучи.
Петька кинул меч в ножны:
— Ты видел сам? Как это вышло?
— Видел, но сделать уже ничего не смог. У него подвернулась нога, и он упал. Неудачно. Пойдёмте, он там, в зале деревьев. Его охраняет Хат, — Петька слегка шевельнул бровью, и урук-хай пояснил: — Мой варг.
Они пошли к железному лесу.
— А те орки, что были с тобой — где они?
— Грыч пошёл за магом, проверить, выйдет ли ужас Дулина*, и помочь ему в этом. А Карг здесь, толкует со старейшинами гоблинов.
*собственно, Барлог
Ясен пень, агитационная работа.
Марина шла следом, прислушивалась к диалогу и снова молчала. Клыки укорачиваться не спешили. А зачем? Все свои…
КОЛЕЧКО-МАЛЕЧКО, ВЫЙДИ НА КРЫЛЕЧКО
Убился Одо, действительно, по-глупому. То ли игра снова залагала, то ли паника на него так уж накатила, но побежал маленький хоббит сломя голову, оступился, да и полетел из галерейки аккурат внутрь железного леса. А цепочка возьми за веточку да и зацепись. И вместо банальных ушибов (или, в крайнем случае, переломов) глазам разношёрстной компании представилось оригинальное удушение. Тельце продолжало слегка покачиваться. Ветка металлически поскрипывала. В натуралистически синее лицо господина Одо смотреть не хотелось.
— Снять его? — предложил Бруг.
— Пожалуй. Так его оставлять уж точно бессмысленно.
Варг поднялся на задние лапы и стащил трупик с дерева. В карманах у хоббита ничего интересного не обнаружилось. Петька вздохнул, понимая, что от судьбы не уйдёшь, и стянул с шеи Одо цепочку с кольцом. И хотя кольцо по-прежнему было упаковано в тряпочку и кисет, система разразилась счастливым:
«ВЫ ПОДНЯЛИ КОЛЬЦО ВСЕМОГУЩЕСТВА!»
А я-то думал!
Окошек снова открылось два. «Оставить кольцо себе» пребывало без изменений. А вот «Продолжить квест» трансформировалось в «Продолжить квест, приняв на себя главную роль». Внезапненько. Ништяки и угрозы заметно возросли в количестве и, главное, в качестве. Среди прочего появились такие пункты как лояльность. При продолжении обещалось, что светлые сразу, прям сразу должны проникаться к кольценосцу доверием. Вспоминая, например, вчерашнего пьяного менестреля, верилось с трудом, но ладно, допустим. К слову, возможно, это работает только в пределах квеста.
Ужасно, кстати, раздражало, что текст постоянно как будто ездил вперёд-назад, такими рывками, и от этого приходилось каждый раз взгляд заново фокусировать. Петька заподозрил, что это специально, для создания у свидетелей ощущения его (Петьки), тысызыть, внутренней борьбы. Как в том старинном восстановленном кино, когда герой глаза пучит и головой так туда-сюда. Фу, блин.
Короче, как-то так получалось, что если поднять квест, то добавится ума и красоты, и прекрасноликие эльфы начнут возносить тебе хвалебные оды (тут Петька снова некстати вспомнил вчерашнего менестреля), а если колечко прибарахлить, то прибавится силы и ловкости, но светлые уже не так будут вас любить.
Петька раздумывал. Может, реально забить на этот квест да и забрать кольцо себе? Смущала, правда, парочка пунктов. В частности вот этот: «Предупреждение: назгулы будут испытывать к вам агрессию и попытаются отнять у вас кольцо любыми доступными им способами».
А что, если просто нести кольцо к Ородраину, они типа не станут его отбирать? Или они вроде как не знают, что кольцо-то у тебя, а если себе его забрать — то сразу как узнают-узнают!
