Охранник с угрожающим видом шагнул к нарушителю порядка,продавец тоже двинулся к двери, оставив Маркиза без присмотра наедине смедведем.
Только этого Леня и дожидался.
Он уже нащупал кое-что в медвежьей пасти и теперь поспешновытащил спрятанный предмет.
Это была маленькая аудиокассета, аккуратно уложенная вполиэтиленовый пакет.
Леня поспешно спрятал кассету в карман, и сделал это оченьсвоевременно, поскольку продавец уже вернулся к нему и поинтересовался:
— Ну как, чучело вам понравилось?
— Нет, оно мне не подходит, — отозвалсяМаркиз, — у этого медведя кариес!
Боковым зрением он заметил, как охранник снова выкинул измагазина упорного наркомана. Приветливо улыбнувшись продавцу, Маркиз вышел накрыльцо.
Грузчик, ругаясь, поднимался из лужи. Видно было, что он несобирается сдаваться.
Леня осторожно обошел его, сел в свою машину, проехалнесколько кварталов и остановился в тихом, безлюдном месте.
Достав кассету из пакета, он вставил ее в автомобильнуюмагнитолу и включил воспроизведение.
Сначала из динамиков донеслось негромкое шуршание пленки,затем начался разговор. На кассете были записаны два голоса — мужской иженский. Эти двое с самого начала разговаривали на повышенных тонах, прощеговоря — ссорились.
— Не слишком ли много ты о себе возомнил? —проговорила женщина истеричным, взвинченным голосом. — Не забыл ли ты, комуобязан своим положением?
— Уж не тебе ли, дорогая? — отозвался мужчина.
У него был голос довольно необычного тембра — гнусавый,словно квакающий.
— Во всяком случае, ты всем обязан моему мужу! Если быне вмешательство Геннадия, тебе не видать нынешнего поста как своих ушей!
— Ты и твой муж — это не одно и то же! И в концеконцов, я давно с ним расплатился! С ним и с тобой! Как только возглавилкомитет, я тут же выполнил его просьбу…
— Еще бы не выполнил! Это была не просьба! Это былотребование! Думаешь, с такими людьми, как Геннадий, можно расплатиться мелкойподачкой? Не забывай, кто он и какие у него возможности!
— Я и не забываю, — огрызнулся мужчина, — ноя тоже не все могу… В конце концов, здесь не Москва…
— Во всяком случае, ты вполне мог устроить моегоплемянника к себе в комитет!
— Если бы было подходящее место…
— У тебя была вакансия после того, как Сударушкин ушелна пенсию…
— Мальчишку без образования, без опыта работы назначитьна такой пост…
— Можно подумать, что у тебя было образование и опыт,когда тебя назначили председателем комитета!
— Я — это я! — На этот раз в голосе мужчиныпрозвучало плохо скрытое самодовольство.
— Чем это ты лучше его? Если хочешь знать, Стасик тебесто очков вперед даст!
— Это в каком смысле? — Мужчина насторожился.
— А во всех смыслах!
— Ты хочешь сказать…
— Да-да, и в этом самом!
— Он же твой племянник!
— Тоже мне, моралист нашелся! Дура я была, когда стобой связалась! От тебя проку как от козла молока…
— А ну повтори, что ты сейчас сказала! — Теперь вголосе мужчины звучало холодное бешенство. Леня буквально видел его выпученныеот ненависти глаза и трясущиеся руки.
— Да я тебе это сто раз повторю! — ответилаженщина презрительно. — Подумаешь, напугал!
— Гадина! Тварь! — завопил мужчина, и вслед заэтим раздались звуки борьбы.
Женщина придушенно пыхтела, хрипела, затем что-то со звономупало на пол. После этого послышались глухой удар и последний, испуганныйженский крик:
— На помощь! Помоги… Ты… ты с ума сошел! Помоги… Шир…
Этот крик захлебнулся в глухом кашле, перешел в мучительныйхрип, затем раздался нечеловеческий стон и наконец страшный хруст, от которогоу Маркиза мурашки побежали по коже.
— Вот так… — проговорил мужчина со страннымудовлетворением. — Больше ты никогда не посмеешь меня унижать… непосмеешь… больше никогда…
На этом запись закончилась.
Некоторое время из динамиков доносился только ровный шорохмагнитофонной ленты.
Маркиз неподвижно сидел, как будто надеялся услышать ещечто-то, что раскрыло бы тайну этой кассеты.
Во всяком случае, он нисколько не сомневался, что в егоруках — запись убийства.
Мужчина расправился со своей знакомой, судя по деталямразговора — с бывшей любовницей. Он убил ее жестоко, страшно, задушил голымируками.
«И что мне это дает? — задумался Маркиз. —Какой-то тип задушил свою любовницу. И Маргарита хранила эту кассету, пряталаее, берегла как зеницу ока, потому что она для нее имела огромную ценность.Если на то пошло, то похоже, что из-за этой кассеты ее и убили. И Упертого,кстати, тоже».
Маркиз в задумчивости почесал затылок и еще раз прослушалкассету. В этот раз его внимание привлекло слово «Шир…». Умирающая женщиназвала на помощь: «Помоги… Шир…» Не «помогите», а «помоги… Шир…».
Учитывая, что школьное прозвище у Маргариты Михайловны Окунь,в девичестве Широковой, было Ширма, можно смело предположить, что умирающаяженщина звала именно свою школьную подругу. То есть подруга эта былапоблизости, но убийца ее не видел. Это предположение объясняет, каким образомпопала к Маргарите кассета — очевидно, она не смогла помочь подруге, а потом,когда убийца убежал, она прихватила кассету, чтобы обезопасить себя.
— Какой я умный! — сказал сам себе Маркиз и набралдомашний телефон Василия Романовича Окуня. Как он и рассчитывал, хозяина домане было и трубку сняла домработница Александра.
— Опять вы! — вздохнула она после Лениныхмногословных представлений.
— Все работаете, — посочувствовал он, —отдохнули бы, телевизор посмотрели.
— Издеваетесь, да?
— Боже упаси! — Маркиз испугался, что Александраповесит трубку, и залебезил: — Только один маленький вопросик. У вас впоследнее время никакая бывшая одноклассница не погибла? Ну, к примеру,несчастный случай или еще что…
— А как же! — оживилась Александра. — ГалкаСидорова умерла скоропостижно… кажется, от инфаркта.
— Что значит — кажется? — удивился Леня.
— А вы разве не слышали? Везде про это говорили. Она помужу Волкова, Галина Волкова…
— Вот оно что… — протянул Леня.
Он вспомнил, что примерно месяц назад, и верно, городобсуждал смерть Галины Волковой, влиятельной женщины, крупного бизнесмена, женыважного московского политического деятеля. Сообщалось, что умерла госпожаВолкова скоропостижно… Выходит, вот в чем дело! Вовсе не от инфаркта она умерла— задушил ее бывший любовник. Понятно, что такого скандала в прессе влиятельныймуж допустить не мог, и объявили смерть от инфаркта.
