восемь медяков. Вежливо, но твёрдо отказавшись от продолжения банкета, я решила взять тайм-аут и сходить в реал.
В столовой ждал остывший обед. Брокколи, морковь и сельдерей на пару́, отварная сёмга, обезжиренный творог. Моя личная епитимья за ведёрко мороженого и пропущенные тренировки. Будущий разговор тяготил всё сильнее. Эмбиент из скрытой акустики не расслаблял, как обычно, а недобрым холодком прокатывался по коже. Мне захотелось вдруг очутиться в самоназванном трактире «Три топора», услышать фальшивое треньканье ДвойнойЗаппы (а чего вы хотите от шестого уровня?), впиться зубами в свежайший стейк. Там мне было уютнее, чем в пустой, хотя и роскошной московской квартире.
Как это бывало со мной в минуты слабости, я набрала мужа. Его голос, неважно, о чём мы говорили, всегда успокаивал. Гудки, потом он сбросил. Совещание. А может, охота. А может, пьянка. Чем они там в провинции командировочных развлекают – не знаю и знать не хочу. «Ничего срочного, не перезванивай», – отстучала я сообщение. А то будет трезвонить в ответ, пока я мумией лежу в костюме, разволнуется.
Синие таблетки в виде полумесяца, красные – с рожками, как чертёнок. Какая из реальностей – реальнее? Синие мне подогнала Милка, красные я сама брала в «ПодZZемке». Мне понравился дилер, молодой и худенький, похожий на кубинца, а может, и правда оттуда родом. Он очень надеялся меня трахнуть, обещая скидку. Все алхимики одинаковы. Синюю или красную? На самом деле это всё маркетинговый ход. Действие одинаковое.
Сегодня очень долгий день, и для меня он только начинается.
Таймер. Минут через десять Серёжа зайдёт в игру. Я изучила его повадки, тропы и лёжки – выследила его по всем правилам охоты.
Значок Серёжи мелькнул на восьмой минуте моего онлайна. Мы не стали здороваться в чате. Я знала, где он. Он знал, что я приду сама. Такая вот телепатическая связь.
Красный чертёнок впитывался в кровь, разгоняя её всё быстрее. В голове заиграл медленный тягучий блюз со скрипучими электронными нотами. Под такую музыку хорошо заниматься любовью, дразня друг друга и смакуя каждое движение, или шмалять из дробовика, превращая врагов в кровавые ошмётки. Я пока ещё не решила, что выбрать.
Серёжа не дошёл до нашей рощицы, он ждал меня у ограды. Серая лошадь тыкалась ему в ладонь мордой, выпрашивая яблоки. Плохой знак.
– Привет, милый! – Я закинула руки ему на шею. Доброты во мне было как в щенке лабрадора.
– Привет, Мариша. – Паладин мялся, не зная, с чего начать, и я не собиралась ему помогать.
Я поцеловала его взасос, чувственно, хотя и слегка агрессивно. Так должен целовать мужчина, раздвигая кончиком языка податливые губы. Даже в поцелуе быть захватчиком, завоевателем. Мы целовались в первый раз.
– Мариша, откуда у тебя оказались свободные навыки? – отдышавшись, спросил Григор.
– За уровни, – я захлопала ресничками. Святая наивность.
– Я говорил тебе вкладываться в исцеление.
– Я забы-ы-ы-ыла! Серёжа, ну не до того было. Я откладывала, а потом закрутилась просто.
– Если бы ты вкладывалась в лечилку, мы бы не слили рейд. – Серёжа наконец поднял глаза и упрямо посмотрел на меня.
– А разве мы слили? На минутку, это я его вытащила. Когда одна имбанутая дура легла под Грыма. Она ему хоть подмахивала? Ты не разглядел?
– Если бы у тебя было выше исцеление, ты успела бы её отлечить. Ты нарочно дала её убить, потому что ненавидишь.
Он хотел меня поддеть, хотел разозлить. Хотел увидеть мою слабость и истерику. Но мне было весело. Лира хорошо потрудилась. Вряд ли дала, но в остальном домашку сделала на пятёрку. Серёжа может теперь нудеть и час, и два… Что-то обсуждать, о чём-то спрашивать, слушать мои оправдания. И всё для того, чтобы успокоить свою грёбаную совесть.
– Серёж, это тебе Лира сказала, да? Что я её ненавижу и остальную фигню?
Серёжа насупился и молчал. Мужикам мало принять решение. Надо при этом обязательно выглядеть хорошим в своих глазах. Чистеньким паладином в блестящих доспехах.
– Какая разница… – буркнул Серёжа.
Я могла бы сказать ему, что это они на пару с Лирой развели меня, как пара вокзальных аферистов курочку из Верхнего Суходрищево. Пообещали исполнить все мечты, а сделали аптечкой на подхвате. Но мужчины сильно переоценивают логику. С её помощью можно доказать что угодно, но нельзя убедить.
Вместо этого я смотрела на Серёжу с выражением исконного бабского всепрощения. Так глядят на мужа-алкоголика, заблевавшего коридор и обосравшего штаны, перед тем как вычищать дерьмо и мыть этого омерзительного пупса. Я насмотрелась на такие взгляды в детстве. Повторить несложно.
– Бедный ты мой, бедный, сколько на тебя всего навалилось, – вздохнула я. – Перед выбором ещё поставили. А лечить кто будет?
– Хикка, она возьмёт пару уровней малого исцеления.
– А потянет?
– Ты ведь тянула.
Вот так, всё уже решено. То, что Хикке поломают прокачку, никого не волнует. А тем более не волную я. Обо мне – уже в прошедшем времени.
Я протянула ладонь к Серёжиной щеке.
Вы хотите прикоснуться к игроку SirGrigor. Ожидайте подтверждения.
Не пойму, как это работает. Когда я целовала Серёжу или даже когда толкнула орка в баре, система молчала. А сейчас выдала предупреждение, словно считывает что-то в моём организме.
SirGrigor даёт вам разрешение.
Я улыбнулась и почти без замаха, как кошка лапой, влепила ему пощёчину. И почти сразу ещё одну, слева.
– Ты урод, Серёжа. Глупое мелкое ссыкло. Я доверилась тебе, делала всё ради твоей мечты, ради консты. Ради тебя!
У Серёжи дрожали губы. Честное слово, как у ребёнка в детском садике. Мне показалось, что он вот-вот расплачется.
– Мариша, ну прости меня, Мариша. Мы с Лирой, мы в реале вместе. Это ведь реальный мир, ты же понимаешь. Она сказала, что бросит меня, если ты останешься.
Всё тут понятно. Дочка профессора, породистая московская сучка с родословной, и кобелёк из замкадья. Игра – это единственный способ быть на равных, дать ей то, что она хочет. Серёжа пойдёт на хер, как только станет бесполезен, но это уже не моя беда.
Музыка в моей голове играла всё громче. Так бывает, когда подхватишь где-то мотив или фразу, и она вертится, повторяясь, словно в ней и есть вся мудрость мира. Это было так прекрасно, что я чуть не забыла про Серёжу. Жалкий маленький мудак. Я и не ждала от него другого исхода. Только где-то внутри давала ему крохотное право на чудо.
Паладин стоял опустив глаза. Профессиональный мальчик для битья. Что ему мои оплеухи, если ему по башке Грым лупил!
