Я вошла в мастерскую и чуть не застонала. Я же забыла брошку! Тьфу, опять ее кто-нибудь использует не по назначению. Нет, раз там Тар, то он все как-нибудь решит, знает же теперь, что я совершенно ни при чем.
На сердце стало очень тепло, словно его согрела мысль, что Мантар мне верит. Не думала, что всего лишь одна мысль, что этот мужчина может смотреть на меня с добротой и лаской, будет приводить в дикий восторг. Нет, это не любовь, тьфу, наговаривать на себя! Где я и где любовь? Это скорее симпатия, очень нежная и восторженная. Я не помню, чтобы вообще когда-то такое испытывала. Нет, влюбляться-то влюблялась, но все проходило так быстро, что не оставалось даже воспоминаний. Наверное, будь у меня семья, я бы воспринимала это иначе, вообще вела себя по-другому. Но одиночке неоткуда взять пример для подражания, все приходится постигать самому.
Несчастное платье так и молило снять его, так что я прошла через мастерскую, зашла в свою комнатку, прикрыла свою дверь и завизжала, увидев на своей кровати чьи-то ноги. Мужские сапоги немаленького размера.
– Эй! – Лерон подскочил на месте. – Ты чего кричишь?
– Так ты… ты же… – я потеряла дар речи и не могла никак собраться с мыслями, мямля что-то нечленораздельное. – Ты же пропал! Тебя все ищут!
– Да кому я сдался, – отмахнулся принц и снова занял мою кровать. Целиком, ни одного сантиметра не осталось. – Я в печали, не могу видеть эти подхалимские рожи. Илена, вот скажи мне, – он сложил руки на груди, вздохнули и меланхолично уставился в потолок. – Скажи, что я же я делаю не так? Я говорил о ее красоте, я говорил красивые слова, нежности разные на ушко шептал, а она все равно выставила меня предателем! Будто все было лишь для того, чтобы выставить ее портниху вон. Илена! – Лерон подскочил на месте. – Она не хочет за меня замуж! Даже брошь пыталась вернуть!
– Сам виноват, – я вытащила из шкафа платье поприличнее и направилась к двери.
В мастерской есть ширма, там и переоденусь, потому что чует сердце, он меня в покое не оставит.
Так и вышло. Стоило только раздеться и начать натягивать платье, как горестные стоны принца переместились в мастерскую.
– Что я сделал не так?
– Ты ее обидел, – вышла из-за ширмы, поправила платье, затянула шнуровку на груди. – Дари теперь цветы и подарки, пей песни, пиши стихи. В общем, ублажай, завтра последний день вашего спектакля, отбор закончится, и если Ара не согласится выйти за тебя, ты ее потеряешь.
– Не потеряю! – он сощурился. – Сшей мне костюм.
– Что? Я же уже говорила, у меня с мужской одеждой плохо, практики маловато. Найти другого мастера и…
– Говорят, твои вещи приносят удачу.
Я закатила глаза. Ага, приносят. А если посчитать, сколько человек носит мои творения, то вероятность попадания в яблочко аж сто процентов.
– Ага, – хмыкнула и пошла к столу.
– Тебе ведь не обязательно самой шить, примени магию, – ошарашил он меня неадекватным предложением.
– Я не маг.
– А я не принц, – заявил Лерон. – Сшей! Смагичь! Мне нужно немного удачи, чтобы доказать Аре, что мы с ней созданы друг для друга.
Я наклонила голову на бок, рассматривая его. Да уж, придумал задачку, а ведь теперь он от меня не отстанет. Интересно, кто ему такую глупость обо мне рассказал? Мои изделия – и приносят удачу? Ага, что-то я по себе этого сказать не могу. Одни проблемы вокруг и домой вернуться нет возможности.
– Ладно, – махнула рукой, – иди сюда, буду снимать с тебя мерки.
Глава 17. Принц и король
Сидеть и смотреть на раскроенные детали – это мы любим, это мы умеем.
А что еще остается делать, когда в голове нет ни единой мысли, как поступить, чтобы не испортить дорогую ткань? Я ведь предупреждала Лерона, что опыта в создании мужской одежды у мен очень мало, а уж тем более в пошиве вечернего костюма, это не футболку тяп-ляп сшить и выдать за шедевр дизайнерской мысли!
– Погладить надо, правда? Такую прелесть нужно погладить…
– Отутюжить, – поправила машинально. – Утюгом утюжат, – и только потом подняла взгляд.
Мирси смотрела на меня, замерев с поднятой рукой, которой она гладила кошку, забравшуюся ей на колени.
– Жалко будет кошку… Утюгом, – наконец, произнесла она.
– Ага, – кивнула согласно, краснея от стыда.
Совсем мысли перепутались. А ведь я так не придумала, как решить проблему. Костюм-то нужен уже завтра! Даже мастер не успеет в столь короткий срок сотворить шедевр.
– У меня ничего не выйдет! – простонала я пала головой на мягкие заготовки.
– Хватит прибедняться. Столько красот нашила, а тут думаешь, что не сможешь?
– Не смогу…
Чем дольше я себя жалела, тем больше думала, что нужно попытаться вызвать магию, о которой все говорили. Угу, им-то легко говорить, что я маг, а вот у меня кое-какие сомнения присутствуют, и с ними ничего не поделать. Я выросла без этой их магии, сама всего добилась, если можно так выразиться, а тут все наперебой кричат, что во мне сила какая-то есть. И Лерон туда же! Сшить ему костюм в рекордные сроки.
– И о чем опять задумалась? – Мирси ссадила котика на пол, встала и подошла ко мне. – В себя не веришь? С таким настроем шить нельзя, ничего хорошего не выйдет. Так, закрой глаза… Закрывай, я тебя не съем, – засмеялась она. Я послушалась, и девушка продолжила: – Ты ведь начала шить когда-то, что тебя на это подтолкнуло? – я пожала плечами, да кто сейчас вспомнит? – Было ведь? Должно что-то быть. Может, чувство какое-то? – не успокаивалась Мирси.
– Желание творить, – рассмеялась я.
– Вот, – вцепилась в меня девчонка. – Значит, есть. Глаза не открывать! Вспоминай это чувство, поднимай его в себе. Магия – она такая, ей тоже отклик, что-то важное, за что она зацепиться может. Думаешь, так просто это, магию пробудить? Не всегда! Но у тебя она есть, можешь у невест спросить, которые без платьев пооставались. Ты ведь их зазнаек наказала, спорить будешь?
– Не буду, – жить мне еще хотелось.
– Думай о том, что тебя вдохновляет!
Легко сказать. Я крепко зажмурилась, пытаясь вспомнить, когда вообще решила, что хочу посвятить свою жизнь швейному делу. Наверное, еще в школе, когда надо мной смеялись. Денег особо не было, воспитывала родственница, которой все время казалось, что на меня уходит слишком много ее средств. А потом случайная встреча с мастером из школьно кружка кройки и шитья, и жизнь изменилась. Возможно, будь родители живы, мне не пришлось бы так мучиться, но тогда и вся моя история была бы иной.
Зато то чувство, которое я испытывала, когда творила, вдруг вернулось ко мне. Будто мурашки бегают по коже, руки подрагивают от нетерпения, а сердце готово пуститься в пляс. Ага, все признаки надвигающегося сердечного приступа, но меня это почему-то радует.
