меня папа, мой алкогольный лифчик был реанимирован и снова в строю.
— Нет необходимости, друг мой, там бесплатный бар. — Я вздернула брови. — Мои натуральные чашечки C могут сегодня дышать свободно.
— О, бесплатный бар, — сказал Сейдж. — Самые приятные слова, которые я когда-либо слышал.
— Итак, — спросила Нова, когда мы влили в глотки еще по одной рюмке. — Гарри будет там.
— Да. И? — невинно сказала я.
— О, прекрати это дерьмо, Фейт, — сказал Сейдж и прижал руку к сердцу. — Это как «Золушка», бруклинское издание.
— Фейт, на этой неделе ты каждую ночь проводила у него. Он забирает тебя в семь утра каждое утро, и, по правде говоря, мы с Сейджем наблюдали из окна, как вы двое целуетесь на прощание, — сказала Амелия.
— Извращенцы, — сказала я, прищурив глаза на них обоих.
— Ты нам больше ничего не рассказываешь, — сказала Нова. — Мы вынуждены выяснять все сами.
— Потому что я не уверена в том, что происходит! — сказала я, выплеснув сдерживаемое разочарование. — Да, я остаюсь у него. Мы трахаемся, как нимфоманы под виагрой. Но о жизни за пределами его квартиры мы не говорили. Это что-то новое, и я не представляю, к чему это приведет. Мы просто живем день за днем.
— Завтра вечером ты снова должна быть с Maître, — сказал Сейдж. Он обнял меня за плечи. — Что ты собираешься делать, малышка?
— Попрощаться, — сказала я и увидела шок на лицах своих друзей. Я вздохнула. — И сказать ему, что встретила кое-кого и больше не могу заниматься с ним сексуальными экспериментами.
— О. Мой. Гребаный. Бог. — Нова стояла прямо передо мной. — Тебе нравится Гарри. Типа, очень нравится. — Я не стала отрицать. Какой в этом был смысл? Это была правда, и это были мои лучшие друзья. Я рассказала им все.
— О, Фейт. — Амелия обняла меня так крепко, что я почувствовала, как в горле встал комок. — Я счастлива за тебя. Ты заслуживаешь любви. Это все, что я когда-либо хотела для тебя. — Я поцеловала ее в щеку, когда она отпустила меня.
— Я с ума схожу, — сказала я, положив руку на голову, в ощущении низкопробного психоза. — Он Генри Синклер III, гребаный виконт Британии. А я — это я, девчонка с Адской кухни и ртом, как канализация. Мне неприятно это говорить, потому что ты знаешь, что я, в общем-то, всегда говорю: «Пошел на хер», и все, кто не одобряет мои решения, могут отвалить. Но есть так много вещей, которых я даже не знаю о Гарри. Например, вся его жизнь в Англии. Его отец, с которым я никогда не разговаривала. Все то давление, которое он испытывает из-за своего бизнеса. — Я почувствовала, что у меня вот-вот начнется гипервентиляция. — Он миллиардер. Чертов миллиардер. Я даже в голове не могу представить себе такую сумму денег, не говоря уже о том, чтобы встречаться с человеком, у которого столько денег в банке.
— Фейт, перестань. Это не ты. — Сейдж схватил меня за руки. — Ты — Фейт, черт возьми, Паризи. И если ты хочешь Гарри, а он хочет тебя, просто скажи «да пошли вы» всем скептикам.
— Я знаю, — сказала я и попыталась вытряхнуть эти мысли из головы. — Но даже у самых крутых из нас могут быть небольшие сомнения время от времени, верно?
— Верно, — сказала Амелия, обняв меня за плечи. — Но потом мы смотрим в лицо миру, не стесняясь того, кто мы есть. Да?
— Да, бл*дь, — сказала Нова и протянула нам последние шоты.
Мы выпили и направились в отель «Плаза». Как только такси подъехало к обочине, и мы вошли в фойе, то увидели, что все вокруг усыпано роскошными кристаллами, а вокруг входа и в самом бальном зале расставлены аккуратные букеты.
Из огромных колонок лилась музыка, круглые столы, гости, одетые в белое и золотое, заполняли зал, оставляя большое пространство для танцпола. Казалось, здесь собрались все бизнесмены Манхэттена.
— Выпьем? — предложил Сейдж. Мы направились к бару. Сейдж принес нам четыре бокала шампанского (конечно же). Я осмотрела бальный зал, но там было море черных и белых смокингов.
— Не мог он надеть что-нибудь красно-белое, как в игре «Где Уолдо?», чтобы его было легче найти? — сказала я, почувствовав, как кто-то движется за моей спиной.
— Боюсь, эта цветовая палитра не очень подходит к моему цвету кожи. — Я обернулась, и прямо передо мной возник Гарри, выглядевший очень сексуально в приталенном смокинге, обтягивающем все его лучшие места. Он протянул руки. — Сшито на заказ у Лючио Паризи.
В груди у меня потеплело, а сердце заколотилось. Черт, я была жалкой. Действительно жалкой и очень, очень глубоко в дерьме, когда дело касалось этого сексуального как грех виконта.
Рядом с Гарри появился потрясающе красивый блондин. Он передал ему бокал шампанского и улыбнулся, поймав мой взгляд.
— Фейт, это Николас Синклер, мой кузен.
— И лучший друг, — добавил он, прежде чем пожать мне руку. — Итак, ты — знаменитая Фейт. Я о тебе слышал. — Он пригнул голову ближе. — И, между нами говоря, я преданный читатель твоей колонки. Я работаю в лондонском офисе и должен сказать, что твоя еженедельная колонка — главное событие моего воскресенья.
— Спасибо, любезный сэр, — сказала я, восхищаясь очередным нелепым британским акцентом.
Я услышала, как Сейдж кашлянул позади нас, и упала на шаг вперед, когда он ударил меня локтем в спину. Я злобно посмотрела на него, но затем изобразила улыбку.
— Гарри, это мои лучшие друзья. Ты, конечно, знаешь Нову. — Гарри поцеловал ее в щеку. — Это Амелия, она моя соседка по комнате и лучшая подруга.
— Приятно познакомиться, — сказал Гарри, его обаяние заставило Амелию покраснеть.
— А это Сейдж, третья ножка нашего треножника, наш лучший друг и сосед по дому.
— Много о вас слышал, — сказал Сейдж.
Затем настала очередь Николаса. Он приветствовал моих друзей лучезарными улыбками, но, когда он пожал руку Сейджу, у меня создалось впечатление, что он только что впервые в жизни увидел солнце (что, будучи родом из Англии, возможно, так и было).
— Сейдж? — сказал он. — Как трава.
— Та самая. — Сейдж поднял свой пустой бокал. — Вам нужно еще выпить, Николас?
— Всегда, — ответил он, и они двинулись к бару. Сексуальное напряжение исходило от них, как жар от печи.
— Ну что ж, — сказал Гарри. — Это не заняло много времени. — Он засмеялся и, незаметно взяв мою руку, сжал пальцы. — Извините нас, дамы, — сказал он Амелии и Нове.
Гарри протащил меня сквозь толпу и завел в безлюдную нишу в глубине зала.
— Ты такая красивая, — сказал он и окинул взглядом мое платье с серебряными
