должен был удачно жениться, как и она. Мама как-то сказала мне, что они не ожидали, что влюбятся друг в друга. Но они полюбили, быстро и глубоко. Когда она заболела, он стал отрицать это.
Гарри перевел дыхание и продолжил.
— Я думаю, он считал, что если не пошлет за мной, то это еще не конец для нее. — Гарри поднял голову, когда я подошла и села к нему на колени. — Когда я вернулся домой на похороны, человека, которого я знал и любил, уже не было. Вместо него был тот, кем он является сейчас. Холодный, отстраненный. У него нет половины сердца и души. — Гарри посмотрел мне в глаза. — Я никогда не понимал, как он мог так измениться… — он сглотнул и позволил этому повиснуть в воздухе между нами.
У меня закружилась голова от количества нежности в его глазах, когда он посмотрел на меня. Гарри поцеловал меня.
— Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в университет. Но всегда знал, что займусь семейным бизнесом. Я хотел этого. Просто иногда это бывает трудно. — Я поняла, что он снова говорил о своем отце. Я поцеловала его в щеку и пошла резать тыкву для начинки.
Когда я разрезала оранжевую кожуру, в моей голове пронеслось то, что сказал Гарри.
— Гарри, — спросила я и встретила его взгляд. — Ты упомянул, что твои отец и мать заключили брак по расчету. — Гарри замолчал, слегка побледнев. — Я видела тебя в журналах с женщиной со светлыми волосами и красивыми глазами.
— Луиза, — жестко сказал он, и прежний Гарри поднял голову.
Я опустила нож.
— Ты тоже собираешься жениться по расчету? То есть ради денег? На другом представителе аристократии?
Гарри оставался неподвижным так долго, что я подумала, что он уже никогда не сможет пошевелиться.
— Я собираюсь отказаться, — сказал он и поднялся со своего места. Он обошел стойку и поднял меня, чтобы усадить на нее. Обхватив мое лицо, он сказал. — От меня ждут определенных результатов. Удачно жениться, произвести на свет наследников, никогда не переступать черту. Не позорить семью, не делать ничего, что могло бы нарушить статус-кво знаменитой династии Синклеров. — Мое сердце упало от его слов.
— Я пишу колонку о сексе, Гарри. Грязную. Я дочь итальянского иммигранта и американки в первом поколении, и никто из них никогда не знал, что такое деньги. — Я почувствовала, как заблестели мои глаза, и возненавидела себя за это. — Это, — сказала я, указывая с него на себя. — Это просто секс, верно? История, которую можно рассказать своим приятелям в Англии. Ты трахнул мисс Блисс и дал ей немного ее собственного лекарства.
— Нет, Фейт. Конечно, нет. — Я попыталась отвернуть голову от его взгляда, но руки Гарри, лежащие на моих щеках, удержали ее на месте. — Разве хоть что-то из того, что мы пережили вместе, ничего не значило? Хоть что-то из этого было похоже на простой трах?
— Нет.
— Потому что это не так. Посмотри на меня, пожалуйста, — умолял он, когда я опустила глаза. Я подняла их и с кристальной ясностью увидела убежденность, написанную на его лице. — Это не будет моей жизнью. — Гарри поцеловал меня в лоб. — Я давно решил, что не хочу этого. А потом появилась ты, которая раздражала меня и проникала под кожу. Язвительно улыбалась мне, задевала меня своими остротами, и я понял, что с меня хватит. И эти чертовы юбки-карандаши, которые ты носишь в офисе. — Я рассмеялась, и он улыбнулся. — Ты заставила меня перестать хотеть тебя, Фейт, и вместо этого я стал жаждать тебя.
— Так это не просто секс? — подстраховалась я.
— Секс будет, — сказал Гарри и прижал свой твердый член к моим ногам. — Будет много-много секса. Но… — он поцеловал тыльную сторону моей руки. У меня перехватило дыхание. Гарри Синклер, ведущий себя как настоящий прекрасный принц, должен был меня убить. — Нет. Это не все, чего я хочу.
Я чувствовала себя возрожденной. И как фейерверк на Четвертое июля, взрывающийся миллионами цветов в темном небе.
— Останься со мной сегодня, Фейт. Давай съедим макароны, посмотрим дерьмовый фильм и вернемся в постель. Останься со мной. Пожалуйста.
— Хорошо.
Гарри крепко поцеловал меня. Когда он отстранился, то сказал.
— Что касается моего дома в Англии, то ты скоро его увидишь.
Я нахмурилась.
— Что?
— Это сотый день рождения HCS Media. Мой отец попросил боссов каждого издания назначить несколько человек из числа своих сотрудников, которые должны будут прилететь в наше поместье на вечеринку в середине лета, чтобы отпраздновать знаменательный день рождения. На прошлой неделе я ознакомился со списком Салли и одобрил его. Она выбрала тебя в качестве одного из сотрудников, который будет представлять «Визаж».
— Что? — переспросила я. Гарри притянул меня ближе к краю стойки. Я застонала, когда его твердый член оказался у меня между ног.
— Давай я покажу тебе все, когда ты приедешь.
— Где мы будем жить?
— В отеле. Все уже оплачено. Мой отец хотел, чтобы это был настоящий праздник. — Гарри поцеловал меня в шею, в щеку, а затем в губы, и я потерялась в его прикосновениях. — Но я хочу, чтобы ты была в моей комнате, в моей постели. Со мной.
— Да, — сказала я и закрыла глаза.
Макароны были съедены позже той ночью. Гораздо позже. В ту ночь и последующие несколько ночей я оставалась с Гарри. Никто не знал об этом, кроме нас двоих. И каждый раз, когда я целовала его, то чувствовала, что погружалась все глубже и глубже. И когда он уснул, моя голова лежала на его груди, а его рука и запах обволакивали меня, я поняла, что мое сердце билось. Я никогда не произносила эти слова вслух. Но когда я закрыла глаза, и Гарри притянул меня к себе, его губы искали мои даже в дремоте, я больше не могла отрицать свои чувства.
Я, Фейт Мария Паризи, влюбилась в Гарри Синклера.
И полюбила сильно.
Глава пятнадцатая
— Секси-мама! — пропел Сейдж, когда я вышла из своей спальни, словно Джиджи Хадид на подиум в Париже.
— Ты выглядишь как сексуальный дискотечный шар, — сказала Нова.
— Вы все тоже выглядите потрясающе. Сейдж, очень элегантно. Амелия, синий цвет определенно твой, а Нова — Джессика Рэббит, умри от зависти!
— Напитки! — крикнула Нова и налила нам по рюмке. Сегодня вечером проводился благотворительный бал «Манхэттен Медиа». Сейдж и Амелия были моей и Новы подружками. Мы были готовы отправиться на мероприятие.
— Ты надела лифчик с водкой, Фейт? — спросил Сейдж. С помощью нехитрых швов, которым научил
