вдруг прижались и худые ручки обвили талию. Я замерла.
— Спасибо, Мишка, — зашептала Настя. — Я люблю тебя, Мишка. Так сильно люблю. За меня так только Тоша заступался.
— Всё хорошо, зайчик, — я развернулась к Насте лицом. Стёрла слёзы с её щёк, обхватила руками округлое личико. — Я ведь люблю тебя, крошка. Люблю, как свою сестричку. Мы ведь почти семья.
— Семья, — шепнула Тёна зачарованно, продолжая плакать.
Я поцеловала её в лоб, потом в шрам на щёчке.
Крепко обняла Настю. Прижалась щекой ко лбу и кинула взгляд в окно. Там крупными хлопьями валил снег. Белый-белый. Чистый-чистый. Будто сама природа решила сказать, что всё будет хорошо.
Эпилог
Мишка
— Настенька, подай мне, пожалуйста, ёжика, — я стояла на лестнице возле огромной пушистой сосны.
— Этого? — Тёна пальцем указала на коробку с ёлочной игрушкой.
— Именно.
Девочка протянула мне игрушку. Её телефон пиликнул входящим сообщением. Настя тут же уткнулась в экран и расплылась в улыбке. Я покачала головой. Всё же втёрся в доверие Царицын.
— Мишка, можно я пойду погуляю? — огромные голубые глаза смотрели на меня с надеждой.
— Да, конечно. Беги. Только возвращайся не слишком поздно.
— Ты скажешь Тошке, что я… с девочками гуляю? — Настя прекрасно знала, что Антон терпеть её одноклассника не мог.
— Я что-нибудь придумаю, — тяжело вздохнула я, смотря во влюблённые глаза Настёны.
Если этот мальчишка погасит этот огонь, я даже не знаю, что с ним сделаю. Тёна убежала, а я продолжила украшать ёлку сама.
— Привет, золотце, — самые надёжные и тёплые руки скользнули на талию, когда я уже вешала последние игрушки на ёлку.
— Тошенька, — выдохнула счастливо, развернувшись в руках парня и подставляя губы для ласкового, полного нежности поцелуя, — ты всё же освободился раньше.
— Да, — любимый улыбнулся. — Получилось сбежать.
— Я так рада, — закинула руки на плечи Антона и приподнялась на носочки, прижавшись всем телом к любимому. Снова млея от запаха и жара его тела.
— А Тёна где? — любимый сжал ладонями мои ягодицы и подтянул меня выше, чтобы удобно было смотреть в моё лицо.
— Настя… — рядом с Тошей всегда мозги плывут и думать получается с трудом. — Пошла там… погулять…
— Снова с этим щенком? — рыкнул зло.
— Мы же договаривались, — я свела брови вместе.
— Он меня бесит. Какого чёрта он вкруг Насти вьётся?
Подняла руку и пальцами разгладила хмурую складку на лбу.
— Тоша, я же говорила, он влюблён в Тёну. Они не встречаются, просто дружат.
— Знаю я, как дружат… Вон Игнат со Снежкой дружили. До свадьбы и детей додружились, — проворчал Антон. — Сегодня дружат, завтра он её совратит, потом опять обидит. Ещё на видео запишет, потом сольёт.
— Так, ты сам себя накручиваешь, родной. Видео записали другие дети. И все были наказаны, сам знаешь. Все ошибаются, Антон. Все. Мы с тобой тоже ошибались. И если бы не Тёна, неизвестно, сколько бы продолжали делать ошибки.
— Слушай, но ведь ясно, что всё это закончится. Первая любовь…
— Да? Наша тоже закончится? — я склонила голову к плечу.
— Не утрируй.
— Да? — я улыбнулась. — Ты думаешь, что дети не умеют любить? У них, как раз, самая чистая любовь, Антон. И Тёна должна её прожить. У неё и так куча комплексов и травм. Когда она помирилась с Царицыным, она перестала просыпаться ночью. Ей перестала сниться мать. Мальчик хорошо на неё в этом плане влияет.
— Я не знаю, — Антон тяжело вздохнул. — Из меня херовый опекун. Я не понимаю, что делать.
— Глупости слушать не хочу. У Насти начинается переходный возраст, а ты, порой, желая для неё лучшего, слишком давишь на Тёну. Она умная девочка, Тош. Очень умная. Как и ты, она слишком многое пережила. Настя не станет лезть, куда не стоит. Ты можешь запереть её дома, но она всё равно будет общаться с этим мальчиком. Вот скажи, если бы тебе со мной запрещали общаться три года назад, ты бы послушался?
— Нет, конечно, — фыркнул и сжал руки на бёдрах сильнее. Мой собственник.
— Пусть гуляет. Сегодня такой прекрасный день. Ведь хочется его провести с тем, кого любишь. Верить в чудо.
— Угу, — Тоша стал покрывать поцелуями мою щёку, спускаясь на шею.
— Тош, — голос стал сиплым и сорванным, — нужно ёлку украсить до конца. И там курица в духовке. Тошик, — простонала, потому что любимый особо чувствительное местечко прикусил на шее.
Парень обхватил мой подбородок пальцами и склонился к губам, страстно и жадно целуя. Заставляя все мысли о курице и ёлки вылететь из головы.
— Пойду… картошку почищу.
Антон ушёл, а я продолжила украшать ёлку.
Весь вечер прошёл в приятных предновогодних хлопотах. Всякий раз, когда я возле любимого оказывалась, он не упускал возможности прикоснуться, поцеловать в плечо, висок, шею. Я сама испытывала эту потребность, касаться его, целовать, чтобы на губах вкус оставался, просто носом утыкаться в его грудь, подмышку, спину. Для меня он пах поразительно вкусно всегда.
Антон всё же стал опекуном Насти. К нашему счастью ответ пришёл через месяц. Когда Антон узнал эту новость, я стояла рядом. Видела, как подкосились у любимого ноги. Мы надеялись, верили, ждали. Но всё равно положительный ответ оказался неожиданным.
Только Тёна спокойно улыбнулась, пожала плечами и сообщила, что даже не сомневалась в этом.
Игоря посадили на пять лет. Братец любимого просил свидания с Антоном. Просил выплатить за него штраф, для сокращения срока. Тогда мы серьёзно поругались. Я сказала парню, что если он поможет этому ублюдку, то больше никогда меня не увидит. Все его метания и муки совести я пресекла на корню.
А чего стыдиться? Не помог уроду, который распространял наркотики? Который знал, как страдают родственники наркоманов, но гробил десятки, сотни чужих жизней? Ублюдку, который готов был выселить родных брата и сестру на улицу? Уверена, что все те обещания, что он Настю в интернат отдаст, были его планами. Мне не было его жалко. Ни капли. Жалко только, что срок такой маленький дали.
Сейчас мы всей маленькой семьёй сидим вокруг стола. Тёна сияет, то и дело хватая телефон и быстро печатая. Я смотрю на её счастливое
