улице.
Так, бензина больше половины бака. Если не оторвусь от них, то и это количество бензина не понадобится. Если оторвусь, то спокойно заправлюсь по дороге. Половцев настаивал на морском пути отхода, но связи нет, и будет ли – неизвестно. А если что-то не готово, если он не сможет попасть на нужный причал, тогда все. И пароход уйдет по расписанию. «А пропади оно все пропадом!» – разозлился Станислав.
Черный «Опель», что шел следом, появился снова. Значит, две машины ведут меня, понял Сергеев, и у них рация. Он резко свернул вправо на второстепенную дорогу, едва не опрокинув машину. «Осторожно, – сам себе сказал Станислав, увидев, что преследователи проскочили поворот. – Дорог я не знаю, карты у меня нет, но я умею определять направление и по другим признакам. Уж на север я могу ехать хоть днем, хоть ночью. И на восток тоже. А пасмурной погоды сегодня не предвидится».
Он снова повернул, но теперь налево, и прибавил газу, рассчитывая выскочить снова на магистраль и таким образом за счет скорости оторваться от преследователей. Черный «Опель» появился перед ним сразу же и на большой скорости. Мешкать было нельзя, мозг работал быстро и четко, как электронный вычислитель. Вектор движения, скорость, масса «Рено» больше массы «Опеля».
Сергеев ударил по педали тормоза, машина резко просела носом, завизжала резина, он тут же снова резко нажал на газ, переключая скорости. «Рено» взревел и, сильно вильнув, понесся в сторону трассы. Водитель «опеля» не сумел определить маневр Сергеева, решив, что тот остановится в безвыходной ситуации. Он хотел преградить «Рено» дорогу и слишком поздно нажал на тормоз. Машина ударилась бампером о столбик ограждения шоссе, ее занесло и, окутанная паром из разбитого радиатора, она скатилась в кювет.
Глянув в зеркало заднего вида, Сергеев оскалил зубы, зло выругавшись:
– Что, режиссеры! Не нравится? Не только у вас все получается. Угробили и страну, и президента. Думаете, вам все можно? Думаете, что на вас управы нет? А я посмотрю еще, как с нашими доказательствами начнется обсуждение в Совбезе ООН по вопросам Восточной Европы.
С трассы он свернул, едва завидев впереди очередную развязку. Там должен быть пост милиции, туда могли передать приметы машины и ее номер. И подруга Мирела там вполне может ждать. Узкая асфальтированная дорога была пуста, это не нравилось Сергееву. Мало людей, нет свидетелей, можно творить все, что хочешь. А когда вокруг люди, любая разведка связана по рукам, если только нет снайперской винтовки. «А у моей подруги ее нет, – подумал Сергеев. – Потому что собирались они второпях и не могли предвидеть, что я на машине вырвусь из города».
С асфальта он свернул на лесную дорогу, едва видневшуюся среди пожухлой черной травы. «Давно тут никто не ездил, а я оставляю за собой хороший след. Плохо! Но я проехал около пятидесяти километров, значит, осталось меньше трехсот. Мне нужен пограничный переход Черновцы – Сучава или Унгены. А мои преследователи теперь поняли, что я рвусь к границе. Что они предпримут? Они организуют более тщательную проверку всех выезжающих. И они знают, что у меня нет документов на эту машину, значит, тщательная проверка поездов, грузовых машин и грузовых вагонов».
Проскочить через магистраль ему удалось километрах в пяти дальше развязки с длинным путепроводом. Очень не понравилось Сергееву, что он пересек шоссе по единственной видимой дороге на этом участке. Слишком приметный и предсказуемый участок. Надо ехать на запад, пусть они меня потеряют, решил он и тут же нажал на тормоз. Поперек грунтовой дороги стояла легковая машина спортивного вида с мягким верхом. Скоростная, мощная и очень красивая. И конечно, возле нее стояла красивая женщина.
Нет – это не расчет на дилетанта, понял Станислав. Это не захват с попыткой соблазнения. Не расчет, что я «куплюсь» на красивые ножки и остановлюсь узнать, не могу ли я помочь мадам. Да и мадам я узнал, они это увидят. А вон и вторая машина, тяжелый «Бьюик» стоит чуть дальше, все двери нараспашку. Там никого нет. «Конечно, – обрадовался Станислав, – там никого, потому что двое ее помощников прячутся за ее красивой машиной».
Все эти мысли промелькнули в его голове буквально за секунду. Последняя мысль, которую он успел ухватить за хвост, гласила – авантюра! Он уперся одной рукой в руль, второй взялся за ручку на двери слева от себя и надавил на газ до конца. Машина рванула вперед, как голодный тигр на беззащитную добычу. Сергеев выбросился из раскрытой двери на землю и покатился по сухой вымороженной траве.
Удар был сильным, сразу взорвался мотор его «Рено». Со страшным хлопком сорвало капот и обдало жаром. Кто-то закричал по-английски, потом взорвалась и красная машина. Сергеев вскочил на ноги, чтобы отбежать в сторону, подальше от дышащих огнем развороченных машин, когда увидел на земле Мирелу. Женщина пыталась встать, тряся головой и сжимая рукой колено. Он подбежал к ней, схватил под мышки и потащил в сторону от огня, от растекавшегося бензина.
Она лежала на переднем сиденье «Бьюика» со скованными за спиной запястьями. Придя в себя, Мирела стала пытаться принять вертикальное положение, потом посмотрела на свое забинтованное колено и разорванное до самого пояса платье.
– Это вы меня перевязали? – странно хриплым и неприятным голосом спросила она по-английски.
– Не ваши же мертвые подручные! – хмыкнул Сергеев. – Жалко парней, но такая у них работа. Зрелище было не очень приятное, но у обоих было оружие. Это я разглядел. Милиции будет интересно разбираться с той аварией. Да и вы тоже не выглядите выпускницей элитного пансиона. Наручники, которые сейчас на ваших красивых ручках, из вашей же сумочки. А маленький пистолетик с рукояткой из перламутра я выбросил прямо в огонь. Ни к чему нам с вами оружие.
– Почему вы меня перевязали? – спросила женщина, заметно изменив тон. – Ведь вы во мне видите врага.
– Не надо пытаться со мной ворковать, «Бруно». И не будите во мне жалость и симпатию к вам. Уж больно вы отличаетесь сейчас от той миленькой и наивной девочки, что рассыпала свои вещи прямо передо мной в Неаполе.
– Что вы со мной сделаете? – спросила женщина, и в ее интонации снова послышалась игра.
– Не пытайтесь показать мне ваши ножки, милая, – усмехнулся Сергеев. – Я их видел, когда перевязывал ваше колено. Или вы думаете, что я кинусь вас насиловать, а вы меня оглушите одним из своих хитрых приемов, которым вас научили в Лэнгли? Вы меня не возбуждаете, как женщина.
– Это очень по-мужски, – с горечью сказала Мирела, – дерзить беззащитной раненой женщине,
