короля Ричарда. Нет, Марк не хотел снова терять друзей в бою!
— Погоди, — он остановил Шарля подошедшего к нему с белоснежной сорочкой, сшитой из тонкого полотна. — Вон там, ниже по склону должен быть родник. Принесите мне воды помыться, а потом я оденусь.
— Откуда вы знаете про родник? — нахмурился Эдам.
— Ясновидение, — проворчал Марк. — Живо!
И юноша, подхватив кожаное складное ведро, помчался туда. Вскоре он вернулся с крайне озадаченным видом, таща в этом ведре ледяную воду. Марк снял с себя остальную одежду, помылся и надел, наконец, подобающие его высокому титулу дорогое бельё и дорожный костюм: чёрные штаны из узорчатого сукна, бордовый камзол из бархата, украшенный золотым шнуром, блестящие ботфорты, которые закреплялись под коленом узорчатыми ремешками с серебряными пряжками. Поверх камзола он надел парадный доспех, доставшийся ему в наследство от дяди Аделарда, состоявший из лёгкой кирасы, украшенной золотым орнаментом из стилизованных виноградных лоз, и изготовленных в том же стиле наручей, налокотников и наплечников. Поверх он застегнул драгоценный пояс, к которому крепились ножны фамильного меча. В неверном свете факелов его латы сверкали и переливались на широких плечах.
— Вы похожи на короля Анри Золотое Копьё, — пробормотал в восхищении Эдам, глядя на него.
— Надеюсь, это не вина какой-то из моих прабабок, — усмехнулся Марк и в свою очередь окинул его самого взглядом.
Осмотрев так же Шарля, а потом и рыцарей капитана де Ланьяка, он решил, что они выглядят весьма достойно и кивнул.
— По коням, господа. Предупреждаю, наша миссия довольно опасна, но в данном случае необходимо проявить выдержку, не вступая в поединок, как бы вам этого не хотелось. Учтите, что согласно рыцарскому кодексу вы, выступая в качестве лиц, сопровождающих парламентёра, как и я, пользуетесь неприкосновенностью, однако, мы все лишимся её, если вы ответите на агрессию с помощью оружия. Не исключено, что вас будут на это провоцировать, вы не должны поддаваться. Запомните, капитан де Ланьяк, в этом случае воля короля для всех вас должна быть превыше приказа вашего командира, а значит, даже если мне будет угрожать реальная опасность, вы не имеете права вступить в бой. Полагайтесь только на остроту вашего языка.
— А если вас убьют? — нахмурился де Ланьяк.
— Тогда они нарушат установленные правила и освободят ваши мечи. В этом случае вступите в бой и заберите с собой столько врагов, сколько сможете.
— Мы всё поняли, — переглянувшись со своими друзьями, кивнул де Ланьяк.
— Оруженосцы, доставайте штандарты короля и графа де Лорма, капитан, вы понесёте пику с белым флагом. И да поможет нам святая Лурдес!
После этого их небольшой отряд двинулся дальше. И вскоре, выехав на край леса, Марк остановил коня, глядя на узкую долину, с двух сторон окружённую горными отрогами. Вокруг было темно, и чёрная масса гор едва угадывалась во мраке, но он слишком хорошо помнил эти места и потому сразу взглянул туда, где на естественном холме возвышался Бламонт. Замок вздымал ввысь крепостные стены, на которые Марку и его друзьям пришлось когда-то карабкаться, рискуя попасть под потоки кипящей воды или даже смолы, а наверху их уже ждали исполненные отчаянной отваги защитники замка. Он запомнил это на всю оставшуюся жизнь.
Бламонт нависал над равниной суровыми башнями, верх которых был подсвечен огнями, а вокруг рассыпались рыжие точки костров, указывающих на место расположения военного лагеря. Прикинув по количеству этих огоньков, он решил, что в видимой части равнины стоит войско около шести-семи сотен человек. По другую сторону от замка раскинулась болотистая низина, а дальше располагались изрытые траншеями и волчьими ямами подступы к восточной стене, потому вряд ли кому-то пришло бы в голову ставить там палатки.
— Их не так много, — заметил, подъехав к нему, де Ланьяк.
— Они здесь не для того, чтоб сражаться с нами, их цель — заманить нас в ловушку, — ответил Марк.
— Но мы ведь не попадёмся в неё? — раздался сзади встревоженный голос Эдама.
— Мы не настолько глупы, мой мальчик, чтоб попасть в западню, которая столь очевидна.
Он поддал коню шпорами, и Гром побежал по дороге, постепенно спускающейся в долину. Их факелы были давно замечены, и им навстречу уже двигалась группа всадников. Когда они приблизились, вперёд выехали двое. Один из них, молодой, в блестящей кирасе, грозно крикнул:
— Кто вы такие и что вам тут нужно?
— Барон де Сегюр, граф де Лорм послан королём Сен-Марко Жоаном к энферу Синего Грифона для переговоров! — крикнул в ответ де Ланьяк.
— Вы должны спешиться и сдать оружие! — приказал незнакомец, но де Ланьяк усмехнулся.
— Неужели? Выходит энфер Синего Грифона больше не чтит старые хартии, если его люди берут в плен парламентёров?
— Я не знаю ни о каких хартиях! — возмутился тот, но его спутник неожиданно одёрнул его:
— Вы не делаете чести ни себе, ни вашему командиру, кавалер Бюжо. Этот человек прав, парламентёры могут оставить при себе оружие и их нужно препроводить к энферу, не требуя сойти с коней.
Он подъехал ближе, стараясь при свете факела рассмотреть лицо рыцаря, сидевшего на могучем чёрном коне. Марк тоже смог рассмотреть его черты и улыбнулся.
— Я приветствую вас, сержант Буркхарт, — произнёс он.
— Я счастлив видеть вас в добром здравии, ваша светлость, — обрадовался тот. — Только теперь я капитан.
— Я не удивлён, скорее, рад, что ваша воинская доблесть по достоинству оценена вашим командиром. Надеюсь, вы препроводите нас в замок без проволочек. Мне нужно выполнить волю короля и сообщить ему о результате переговоров с энфером, как можно скорее.
— Следуйте за мной, господа.
Капитан Буркхарт развернул коня и поехал вперёд. Сопровождавшие его всадники пропустили отряд де Сегюра и пристроились сзади в виде эскорта.
— Вы знаете его? — спросил де Ланьяк, скакавший рядом с Марком.
— Да, я помню его по горному походу, — отозвался тот. — Буркхард был сержантом егерей, и это именно он нашёл путь к Грозовой горе, по которому смогло пройти наше войско. За это граф де Бове наградил его серебряным поясом.
— А теперь он служит нашим врагам, — проворчал де Ланьяк.
— Он — северянин, после окончания войны вернулся в родные края и, должно быть, поступил на службу к кому-то из баронов, — пожал плечами Марк. — Он не повинен в том, что его господин решил присоединиться к де Краону. Он лишь верен своим вассальным клятвам.
Тем временем они спустились в долину и, проезжая по дороге, Марк смотрел по сторонам. В темноте виднелись огни костров, освещавших военные шатры, сидевших вокруг них людей, телеги с которых до сих пор не были сняты сундуки и мешки с поклажей, из чего он сделал вывод, что никто не собирается оставаться здесь слишком долго. Из темноты надвигалась махина крепостной стены, по верху освещённая факелами. Мост надо рвом был опущен, решётка поднята, но ворота оставались закрытыми.
Приблизившись к ним, Буркхарт постучал кулаком по массивной створке и крикнул:
— Парламентёры короля Жоана к энферу Синего Грифона!
Створка вскоре приоткрылась, и на мост вышел высокий человек в тяжёлых латах, украшенных серебряной насечкой.
— Что за парламентёры? — спросил он, вглядываясь в фигуры конных, остановившихся перед воротами.
— Посланец короля Сен-Марко Жоана барон де Сегюр, граф де Лорм к энферу Синего Грифона, — повторил де Ланьяк, глядя на него.
— Вот как? Де Сегюр, выходит, так разбогател, что прикупил себе титул графа? — рассмеялся тот, подходя ближе. — Да и латы на нём едва не из чистого золота! Сразу видно, что король платит тебе больше, чем энфер, потому стоит ли удивляться, что ты поменял сторону!
— Ты опять за старое, Элот? — отозвался Марк. — Почему ты всегда грубишь тем, кто не может просто вытащить меч и отрезать тебе уши? Видно, чувство превосходства над противником, лишённым права вызвать тебя на поединок, кружит твою буйную голову?
— С чего ж ты не можешь, де Сегюр? — обиделся Элот. — На сей раз, меч при тебе!
— Только я не могу вынуть его из ножен, поскольку послан королём для переговоров. Ты не настолько дремуч, чтоб не знать, что парламентёр может иметь оружие, но не вправе им пользоваться. Или тебе приказали спровоцировать нас на нарушение этикета, чтоб потом обвинить в срыве переговоров? В луаре это становится модной тенденцией?
— О чём это ты? — в тоне великана послышались оскорблённые нотки.
— Ты отведёшь меня к своему господину или предпочитаешь просто перерезать мне горло, пользуясь тем, что твой меч не приклеен к ножнам, как мой? В любом случае,
