по дороге и отвезти к себе.
Но меня разобрал азарт.
Кажется, это впервые мне ответили так дерзко! Черт! Да она же не просто меня отшила! Она меня буквально послала, да еще и так невинно глядя мне в глаза!
Не скрою.
Желание схватить в охапку и стянуть с этого подиума уже очень быстро перевесило желание понаблюдать за женщиной, которая уже стала моей. Хоть еще и не поняла этого.
Даже кулаки дернулись. И зубы сжались.
Но я сдержался, пусть и бормоча сквозь сжатые зубы маты и проклятия.
Мне стало интересно. И я решил пойти до конца. Понять. Рассмотреть. Что из себя представляет и чем дышит.
Поначалу меня это не интересовало. Одна ночь. Как всегда. А после… Распрощаться, отвесив неплохие чаевые.
Но… Видимо, хрупкий Алмаз , занимающаяся одной из самых порочных профессий и торгующая своей красотой, таки зацепила меня намного сильнее, чем я поначалу думал! Намного сильнее!
Не скажу, чтобы прям за горло, но…
Я видел, как ее пожирали голодными глазами. И как она сияла, купаясь в этом восхищении и похоти. А, проще говоря, наслаждалась. Чувствовала себя в привычной атмосфере!
Твою мать!
Даже гадко как-то стало. Девок этого пошиба, и даже этой конкретной фирмы, я знаю очень хорошо.
Любую из них можно в любой момент дернуть. Дня или ночи.
Обслужат по первому разряду. Профессионально. Мастерски.
Частенько вызывал. Даже имен не собираясь не то, что запоминать, а даже спрашивать!
Но то, что она такая же… Из этих… Дорогих и одноразовых…
Черт. Гадко стало. Даже во рту какой-то омерзительный привкус появился.
Я почти ушел. Сам на себя разозлился, что столько времени потерял на продажную дешевку. Мысленно уже послал ее к чертям!
Повернулся уходить. Мне точно на таких приемах делать нечего. Любую мне Эрнест сам, лично привезет и хвостом еще передо мной вилять будет! Любую!
Но…
Мне в спину ударили слова про аукцион!
И сам не понял, как красная пелена заволокла все перед глазами!
Ее сейчас купит кто-то из этих извращенцев, что втайне подрачивали, гладя, как она рассекала по подиуму!
Руки сами сжались в кулаки.
Из горла вырвался рык.
И я готов был каждому оторвать то самое место, которое побуждало их не отрывать взгляда от экрана! И торговаться за эту нежную плоть!
Мурашки по коже рассыпались искрами, когда она изгибаться начала перед камерой.
Я уже почувствовал пальцами ее белье. И то, как срываю его, прикасаясь к нежной коже. Светящейся коже. Уже будто и услышал ее первый стон!
Мозгами понимал, что это для нее привычное дело. И вся ее нежность, эта какая-то переливающаяся в каждом движении и глазах невинность – лишь игра. Нет никакого Алмаза. Ничего уникального. Простая продажная девка. Разве что чуть красивее других. Или просто необычнее.
И не отбривала она меня на самом деле. Просто не разобралась сразу, кто я. Не увидела толстый кошелек за моей простой одеждой.
А все равно.
Как завороженный смотрел. Глаз оторвать не мог. От каждого ее жеста.
Назвать готов был, кажется, любую сумму.
Но, твою мать! Она не будет ничьей! Моя!
Мне даже интересно было наблюдать за тем, как она со мной пыталась в кошки-мышки поиграть.
Понял же. Чутьем почуял, что в номере том была, внизу.
Забавно даже стало. Интересно было посмотреть, как далеко зайдет. Сколько бегать от меня будет?
От меня еще ни одна не сбегала! Наоборот. Как понимали, кто я, тут же хвостом вилять начинали. И ротиком готовы были поработать.
Тошно до скукотищи. А эта.. Хм… Не разозлила. Раззадорила!
И…
Твою мать!
Впервые для начала нравится эта игра. Впервые. За хер знает сколько лет захотелось узнать. Понять. Войти глубже, чем просто членом в тело.
Прочесть что-то там… В глубине глаз. Потому что мне впервые среди пустышек там где-то, на донышке, глубина настоящая показалась.
Ее смаковать хотел.
Быть нежным. Я. Я, на хрен, и нежность! Самому на миг дико стало.
Но… Прикоснулся. Туда. Глубже.
Трепет ее почувствовал. Губы. И дрожащие ресницы.
Запредельное что-то. Я. Я захлебнулся!
После первого же раза вдруг понял, что и она сама. Глубже. Намного глубже, чем следовало, в меня вошла. Проникла. Ворвалась с разбега!
Это надо было остановить. Убрать ее. Вышвырнуть.
То, что у меня под ребрами, просто орган. Он кровь качать должен! А не дергаться, будто простреленный. От чьих-то глаз!
Давно я такого не ощущал. Не чувствовал. Давно запретил себе чувствовать. В принципе.
Все женщины лгуньи. Продажные дешевки. И неважно, как дорого возьмут. Главное, что предать, воткнуть нож в спину для них как прогулка под весенним солнцем.
И ни один настоящий мужчина не позволит ни одной из этих особей проникнуть дальше, чем просто в постель!
А я дорвался.
Как голодный дорвался, едва пригубив. Едва распробовав.
Как охотничий пес на добычу готов был наброситься.
Инстинкт. Дикий. До одури запредельный. Вулканом во мне взорвался.
Нераспечатанная. Нежная. Настоящая!
Нет. Это все бред, – убеждал себя, стиснув челюсти и виски пальцами. До ломоты. До боли.
Не бывает среди них настоящих!
Мог бы наброситься. Не пытаться унять свой дикий голод.
Но, твою мать.
Понял, что просто порву. Порву девочку. На хрен. Стоит своего зверя внутреннего выпустить из-под контроля. Порву сам себя, потому что уже. С самого первого раза. С того трепета, как легкой дрожью отзывалось ее тело, стоило лишь провести по нему рукой, меня срывало.
Или она захлебнется. Или я.
Неужели? И правда? Мне цветок трепетный и невинный достался?
Не важно. Уже просто не важно. Главное, было самого себя сдержать. Убрать ее подальше.
Отправил машину и зарекся.
Не возвращаться. Не выяснять ничего про этот редкий даже для Эрнеста Алмаз.
Оторвался на другой. Обрушился на нее со всей своей дикой яростной жадностью. С диким голодом, который во мне маленькая алмазинка вызвала.
И…
Охренел, когда сама пришла.
Почти в ноги бросилась.
Что? Наигралась? В беглянку? Оценила цену подарков и остального, что могла бы от меня получить?
Зверь внутри завыл.
Такая же, как и все.
Зря я Эрнеста за то, что посмел продать ее, на больничную койку отправил.
Цену себе просто, выходит, набивала. А когда поняла, что я могу утратить интерес…
Приползла. Собачкой послушной и безотказной быть сразу стала готова.
Знаю я этот сорт. Эту дешевую притворную невинность. Которые перегородку между ног подороже и выгоднее продать хотят! А сами отработаны по самое не хочу. В задницу и в рот раздолбанные, хуже последних,
