на него тоже.
Проглотив ком в горле, я закрыла глаза, стараясь дышать ровнее. Запах боярышника весной, мои босые ноги в траве…
Но сдавленные стоны фейри все равно проникли в эти мысли, и я отшатнулась к двери, смахнув слезу.
Что ж. Значит, не только мужчины ответственны за все творящиеся ужасы, даже если общая статистика не в их пользу…
Обхватив себя руками, я бросилась по коридору. Роан быстро догнал меня и пошел рядом, согревая меня своим теплом.
У меня перехватило дыхание.
– Она даже не задавала ему никаких вопросов… У него кляп. Что это за допрос такой?
Роан помрачнел.
– Не допрос, а месть. Она пытала его железным гребнем. В Триновантуме нет железа. Король привез его из твоего мира. Порочность короля не знает границ, – прорычал он.
Он нахмурил лоб, погрузившись в ад собственных мыслей. Выражение его лица, когда мы стояли на пороге камеры пыток… Внутренние муки и дрожь во всем теле… Никогда бы не подумала, что увижу Роана в таком состоянии.
Коридор спускался под уклон, уводя вправо. Отблески факелов плясали на камнях, и тени как будто извивались вокруг. Примерно через каждые десять футов в каменных стенах виднелись дубовые двери с решетками.
Мы шли молча. Гнев Роана был почти осязаем. Его чары начали спадать, кожа потемнела, приобретя золотистый оттенок.
Я старалась не думать о той ужасной женщине и ее длинных пальцах, водящих расческой по коже мужчины.
Роан втянул воздух.
– Вереск и трава, – прошептал он. – Она рядом. Я чувствую ее запах.
Когда мы свернули за крутой поворот, позади раздались шаги. Сердце бешено застучало, я резко обернулась.
Охранник с длинной светлой бородой, в доспехах, с грохотом приближался к нам по каменному полу.
– Вторжение! – завопил он. Потянулся к потолку, дернул веревку, и по коридору разнесся громкий звон. У меня кровь застыла в жилах. – Вторжение!
Роан бросился к охраннику, стремительно ударил кулаком в живот, с ревом сорвал с потолка колокол и швырнул в голову противника. Череп охранника раскололся.
– Проклятье! – крикнул Роан и пнул его в живот.
Я оглянулась по сторонам. Вдоль стен тянулись два ряда камер – примерно дюжина дверей с каждой стороны.
– Роан! – твердо сказала я. – Давай освободим твою подругу и выберемся отсюда. Ты сказал, она где-то рядом…
Он взглянул на меня, в глубине его изумрудных глаз пылала ярость. Я даже не поняла, услышал ли меня Роан, пока он не кивнул:
– Да. Я убью любого, кто встанет на нашем пути. Мы выберемся отсюда.
Роан наклонился, снял с пояса охранника связку ключей и побежал вдоль дверей, не обращая внимания на доносившиеся из-за них жалобные крики о помощи. Я кинулась следом, но Роан внезапно остановился и заглянул в дверное окошко.
– Элрин? – хрипло позвал он. – Это ты?
– Роан? – тихо откликнулся дрожащий женский голос.
Я метнулась к Роану, пока он трясущимися руками пытался вставить в замок один из ключей. Где-то дальше по коридору послышались шаги, эхом отдаваясь от камней.
– Дай-ка мне, – я выхватила ключи. – А ты займись охраной.
Роан бросился прочь по коридору, на ходу доставая меч.
Я вставила ключ в замок и, щелкнув, открыла.
В углу, свернувшись калачиком и обхватив колени, сидела женщина. Ее красивое нежное лицо было в грязи. Но даже в этой камере она выглядела ошеломляюще: фиалковые глаза, полные красные губы, огненно-рыжие волосы… Однако идеальную кожу портили синяки, а с соблазнительного тела свисали лохмотья.
Ее глаза удивленно распахнулись при виде меня.
Я шагнула к ней, протягивая руку:
– Я пришла с Роаном. Нужно выбираться отсюда.
Она нахмурилась.
– Ты же пикси.
– Да. И, поверь, это удивляет меня не меньше, чем тебя.
В коридоре взревел Роан, послышался звон металла о камень.
– Быстрее! – Я протянула женщине руку.
Элрин ухватилась за нее, позволив помочь ей подняться.
– Ты в порядке? – спросила я.
– Да. Идем.
Поддерживая Элрин, я вывела ее в коридор – и как раз вовремя: Роан проткнул золотым мечом последнего охранника. Я с трудом перевела дух при виде трупов на полу.
– Роан! – позвала я. Он обернулся с горящими глазами. Но когда увидел опирающуюся на меня Элрин, его лицо сразу смягчилось. Он бросился к нам и горячо обнял ее.
– Элрин… – В его голосе было столько сострадания, сколько я никогда раньше не слышала. – Все хорошо?
По какой-то безумной, необъяснимой причине я в самом деле почувствовала укол ревности. Но тут же прогнала эти дурацкие мысли.
Элрин со страхом посмотрела вглубь коридора:
– Я хочу уйти отсюда.
– Подождите. – Я подошла к одному из истекающих кровью охранников – брюнету с раскроенным черепом – и вытащила у него из-за пояса кинжал. Приятно снова иметь настоящее оружие. – Я готова.
Мы двинулись обратно тем же путем. Роан прижимался ко мне всем телом, пытаясь скрыть мой страх. Но когда мы завернули за угол, сердце подпрыгнуло к горлу.
Посреди коридора стояла та самая мучительница, и свет факелов мерцал на ее коже цвета слоновой кости.
Я взглянула ей в лицо, и мое сердце будто окатили ведром ледяной воды. Она была красива, с идеальными чертами лица – если не считать провалов на месте глаз. От ее безмятежной улыбки по спине побежали мурашки.
Роан бережно прислонил Элрин к стене, высвободив руки:
– Присмотри за ней.
Быстро и бесшумно, как тигр, он бросился вперед и врезался в мучительницу всем телом. Она пошатнулась, потом выпрямилась, сохраняя безмятежную улыбку на лице, и схватила Роана за руку. Длинные пальцы вцепились в его мощное плечо.
У Роана отвисла челюсть, тело напряглось, пальцы задергались, веки затрепетали.
У меня внутри все перевернулось. Она причиняла ему боль. Я не могла просто стоять и смотреть.
Оставив Элрин за спиной, я ринулась к мучительнице, бросила взгляд на лицо Роана, и мое сердце панически заколотилось. Его глаза округлились от боли, хотя она просто сжимала его руку. Подбежав, я вонзила кинжал в руку женщины, не встретив сопротивления.
Она даже не вздрогнула, а спокойно повернулась ко мне. Я попыталась выдернуть кинжал, но проклятое лезвие застряло. Женщина разжала пальцы, выпустив Роана и неуловимым движением схватила меня за плечо.
И мое тело забилось в агонии.
Такое ощущение, будто кто-то поджаривал меня изнутри и снаружи. Моя кожа сгорала, внутренние органы плавились на медленном огне, зубы рассыпались. Боль оказалась такой чудовищной, что я не могла ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Я стояла, парализованная болевым шоком, мысленно умоляя о смерти.
А потом мучительница отшвырнула меня в сторону, как мешок с картошкой. Я ударилась об пол, не в силах
