– Ты, словно, историю рассказываешь, – позволил себе ухмылку Гольцев.
– Не перебивай. В некотором роде каждое расследование – это книга. В данном случае, уверена, сюжет распланированный и чётко выстроенный. Мы идём по страницам, довольно медленно, к сожалению, преследуя с убийцей одну и ту же цель – дойти до финала. Для нас – это разгадка его основного замысла, и, как следствие, поимка. Для него некая высшая идея, по-прежнему нам непонятная.
– Ясно. Но почему нельзя просто расписать по именам? К чему усложнять?
– К тому, что мне не удаётся найти взаимосвязь между действующими лицами. Я не понимаю, чего хочет ВРАЧ, и кто его следующая жертва. А она будет, не сомневайся.
– Значит, все эти треугольники нужны, чтобы взглянуть на дело иначе?
– Ты догадливый, – подбодрила кивком Александра. – Мне это нравится. Не придётся разжёвывать по сто раз.
«Возможно, я нашла нового помощника», – произнесла уже мысленно и сразу подумала о Бризе.
Его ей всё равно не хватало.
Гольцев вытащил из кармана рубашки маленький икеевский карандаш. – Можно? – Потянулся за чистым листом.
Александра кивнула. Парочка лежала на подоконнике. На всякий случай и для такой вот внезапной своей или чужой идеи. Последняя мигом приняла форму на бумаге.
– Художник я ужасный, – признался Андрей, – но неплохо владею цифрами. Предлагаю каждому… герою… дать своё число.
– Любопытно. Цифры я почти не использую.
– Это скорее лично моя теория, чем что-то действительно стоящее, но раз тебе нужен необычный подход, почему бы не попробовать.
Александра ждала продолжения.
Гольцев говорил воодушевлённо:
– Всю нашу жизнь, все действия можно разложить на числа, взяв за основу единицу. «1» – это ты. Задать конечное число – фаталь.
– Фаталь? – рассмеялась детектив.
Андрей смутился:
– Я в детстве так назвал эту конечную цифру, на которой заканчивается мой личный счёт. Вернее, назвала сестра, это она любительница всяких таких… названий. Она, вообще, любительница выдумывать или скорее коверкать слова.
– И так часто мелькает в наших разговорах, что пора бы уже с ней и познакомиться.
Гольцев покраснел, затараторил:
– Она очень занята, сильно устаёт и очень стеснительная. Она наслышана о вас, прости, что это я… Она наслышана о тебе и хочет познакомиться, но ей духу не хватит.
– Я в её глазах монстр? – усмехнулась Александра.
– Вы, ты в её глазах идеал, после нашей мамы, конечно. Она знает твои расследования. Она… следит за твоими успехами. Она немножко фанатеет. – Андрей окончательно впал в краску и опустил глаза.
Селивёрстова, не привыкшая к подобным признаниям, смутилась. Когда-то, ещё в детстве и долгие годы после, она мечтала, что кто-нибудь станет ею восхищаться, а сама она станет живой легендой. Но, по правде говоря, этот кто-то был конкретным человеком, точнее, людьми. И это были её родители. Для них она хотела стать легендой, особенной. Их восторг желала ощущать во взгляде, в словах и действиях. Но этого не случилось.
Столь сильная заинтересованность со стороны незнакомой девушки казалась странной и ничуть не радовала. Скорее, настораживала. Александра так и не стала самым крутым следователем или детективом, хотя, славой всё же обзавелась. Сомнительной. Так, откуда же взялась поклонница?
– Прости, ты сейчас не так подумаешь о сестре, – всполошился Андрей. – Она не безумная какая-нибудь. Ты для неё – современный пример Шерлока Холмса или парня из «Элементарно». Она вас ставит на одну ступень из-за любви к делу. Она ведь тоже обожает свою работу. Живёт ею. И поэтому ты ей близка. К тому же ты реальный человек, а не персонаж, она тебя уважает. А ещё ей нравятся твои взаимоотношения с цветом.
– А? – теперь детектив удивилась.
Гольцев не смел поднять глаз.
– Мы часто болтаем, и я ей рассказывал о тебе то, что слышал и то, что…
– Что?
– Что рассказывал Резников, – Андрей выдохнул. Сжал пальцы в замок.
Александра не знала, то ли радоваться, то ли злиться. По всему выходило, что Бризу она была до сих пор небезразлична, несмотря на его скрытность и даже некую отчуждённость. Но разве их встречи, беседы, обсуждения – не личное? Разве она не была с ним откровенна? И тут же поймала саму себя на вранье. Была откровенна, но далеко не всегда. А что он рассказывал о ней другим? Чем делился?
Захотелось срочно сменить сиреневые на серые носки, а лучше графитовые.
– Саш, – Андрей всё-таки поднял глаза, – Ваня ничего такого не рассказывал. Только о специфике вашей работы. Ты – главная, а он на подхвате. Ты раскрываешь дело, а он помогает по возможности. Ты учишь, он учится. Знаешь, он говорил, ты хороший учитель.
Селивёрстова вздохнула. Роль учителя – совсем не то, с чем можно поздравить.
– Саш. Ты на него сердишься? На сестру сердишься?
– На себя сержусь.
Гольцев захлопал ресницами, и Александра вновь подумала, как же сильно он похож на большого ребёнка. Как до боли напоминает Диму.
– На себя, Андрей. У нас труп не за горами, а мы болтаем. Так не работают специалисты, запомни.
– Запомню. Так ты… в норме?
– Я всегда в норме. Это тоже запомни.
– Ладно.
– Наивный.
– Почему?
– Потому, что веришь всему, что тебе говорят.
– Так ты злишься?
– Ты купился на незнакомого соседа. Из-за этого я злюсь. А мужские сплетни меня не волнуют. И интерес твоей сестры тоже. Но познакомиться с ней стоит.
– Не понимаю.
– Она много обо мне знает, и ВРАЧ, похоже, тоже.
Андрей побледнел:
– Не-е-т, Машка никак не может быть связана с маньяком. Это полный бред.
– Наконец-то познакомились. Маша, значит.
– Подожди, – вскочил Гольцев. – Ты же сейчас не серьёзно? Причём здесь моя сестра?
– Притом, что я проверяю всех, Андрей. И если Маше нечего скрывать, она обрадуется встрече, не так ли?
Неуверенно кивнул.
– Можешь прямо сейчас написать ей.
– Сейчас?
– Проблема?
– Нет. Конечно, нет. Я… я ей напишу прямо при тебе. Машка, она хорошая. Ты ошибаешься. Ты…
– Разочаровываю? – подсказала детектив. – Раздражаю подозрениями? Несу чушь?
Андрей не стал отвечать. Молча вытащил мобильный и набрал сестру.
Гольцев не сомневался в Маше.
Александра смотрела на Андрея и ловила себя на том, что сравнивает его с Димой.
