волшебством и любовным настроением. Елена Руслановна, как завороженная, положила руки на плечи Анатолия и поплыла в танце. Анатолий прав. Она отложит все здравые мысли до завтра. Завтра она станет сомневаться в том, что можно встретить свою половинку на скамейке у подъезда. Завтра она начнет терзаться тем, что уже не девочка, чтобы терять голову от любви, и убеждать себя в том, что любви в их возрасте не бывает. Но есть волшебное сегодня — Новый год, когда за окном гремят салюты, когда хочется верить в чудеса и в любовь, и когда приятный мужчина, которому хочется доверять, уверенно и нежно ведет ее в танце. Есть только один вопрос, ответ на который она хотела узнать сегодня.
— Как ты очутился на скамейке у моего подъезда? — тихо спросила она.
— Я пришел домой к другу — думал, переночую пока у него. Но его, того-самого, не было дома. Тогда я стал просто бесцельно слоняться по району, шел, куда глаза глядят. А потом началась эта метель — и я нырнул под первый же козырек. Это был твой подъезд. Я переждал метель, а когда снег закончился, присел на скамейку и стал думать, как теперь жить дальше. И тут появилась ты.
— У тебя были такие потерянные глаза…
— Это потому, что все эти годы я жил без тебя, — сказал он и добавил с раскаянием: — Прости.
— За что? — удивилась она.
— За то, что я не искал тебя, — серьезно ответил Анатолий. — За то, что смирился с жизнью без мечты, без любви, без счастья.
— Мне кажется, что я сейчас во сне, — ошеломленная его словами, вымолвила она.
— А мне кажется, что я только что проснулся, того-самого. И разбудила меня ты.
Внезапно лицо Анатолия оказалось близко-близко, и, повинуясь давно забытой привычке, Елена Руслановна закрыла глаза. Что они делают? Целуются, как молодые! Она вся словно окоченела от робости и боялась шелохнуться.
— Что-то не так? — Анатолий с тревогой отстранился. — Я тебя напугал? Хочешь, я уйду?
— Нет-нет, — пробормотала она и потянулась к нему губами. Она уже и забыла, как сладко это бывает…
Они целовались, пока хватило дыхания, а потом, обессилевшие, сели на диван и обнялись. Если бы он знал, как она страшилась сейчас этого неумолимого завтра. Как бы ей хотелось, чтобы оно никогда не наступило! Она бы согласилась до конца жизни проживать бесконечный день сурка, если бы только им стала сегодняшняя ночь, в которой есть Анатолий.
— У тебя очень красивая елка, — сказал он, глядя ей через плечо. — И игрушки старинные. У меня был такой же космонавт в детстве.
— Ты помнишь? — Она улыбнулась, повернулась к елке, мигавшей гирляндой. — Такие игрушки появились, когда Юрий Гагарин впервые побывал в космосе. А еще у меня есть кукуруза — царица полей. А сейчас на елку вешают игрушки в виде мобильных и денежных мешочков со знаком доллара. Такие вот нынче ценности… — Она грустно усмехнулась.
— Это не ценности, — горячо возразил Анатолий, — это побрякушки.
— Просто мы с тобой отстали от жизни. Смотрю на эту елку и понимаю — какие же мы ста…
— Нет! — Он торопливо приложил палец к ее губам, не дав произнести слово до конца. — Никогда не говори так, Лена. Мы — опытные, повидавшие жизнь, того-самого, знающие ценность тому, что по-настоящему важно.
— Откуда ты только взялся, такой умный? — улыбнулась Елена Руслановна.
— Я преподаю философию в институте, я разве не сказал?
— Да ну? — не поверила она.
— Ладно, шучу! Просто хотел, того-самого, произвести на тебя впечатление. А философию я правда люблю. Читаю на досуге.
— А где ты по-настоящему работаешь, философ?
— Боюсь тебя разочаровать, но я не космонавт.
— Это я уже поняла.
— Я сантехник, того-самого, ремонтом занимаюсь.
— Какое счастье, что не философ! — вырвалось у Елены Руслановны. Наконец-то в доме появится мужчина, который может починить кран. От этой мысли вдруг стало жарко. Ну вот, она уже строит планы на будущее, и в этом будущем есть Анатолий!
— А у тебя что-то течет? Ты только скажи, Лен, я мигом, — с готовностью предложил он.
Звонок в дверь застал их врасплох.
— Это, наверное, дочка! — Елена Руслановна вскочила с дивана, торопливо пригладила волосы, поправила платье и выбежала в коридор.
— С Новым годом, мамочка! — Глаза у Анюты сияли, как два солнца. На дочке был чужой зеленый пуховик, под которым оказалось восхитительное белое платье с рисунком из синих перышек. А за ее спиной стоял влюбленный и взволнованный мужчина, который Елене Руслановне сразу же внушил доверие. — Мама, это Стас!
Елена Руслановна тепло улыбнулась и пропустила его в дом. Мужчина ей тоже улыбнулся, помог снять Ане пуховик.
— Дочка, а у меня там… — Елена Руслановна с неловкой улыбкой отступила к двери, ведущей в гостиную.
— С Новым годом! — раздался голос Анатолия со стороны кухни. Елена Руслановна удивленно обернулась, и увидела, как Анатолий выходит из кухни с гаечным ключом в одной руке и своим чемоданчиком — в другой.
— Ну что, хозяйка, того-самого, принимай работу! Проверяй свой кран, — сказал Анатолий таким дежурным тоном, как будто минуту назад они не сидели рядышком на диване, прижавшись друг к другу, не вели задушевных бесед и не целовались. А потом взглянул прямо ей в глаза, и она все поняла. Анатолий давал ей возможность выбора. Он не ожидал появления Анюты, она не предупредила его, что дочка собирается прийти домой. Пока она торопилась открыть дверь, он быстро схватил свой чемоданчик и удалился на кухню, чтобы не компрометировать ее перед дочерью. А теперь представился Анюте сантехником и готов уйти, если она его не удержит.
Елена Руслановна приняла решение и обернулась к дочери:
— Анюта, знакомься, это Анатолий. Я пригласила его отметить Новый год. Надеюсь, ты не против?
Она еще не успела договорить до конца, как поняла: что-то не так. Анюта оторопело уставилась на Анатолия. Так, как будто бы его знала.
Елена Руслановна растерянно взглянула на дочь, перевела взгляд на Стаса, который изумленно взирал на Анатолия. Улыбка его застыла, он скривился и нахмурил брови. «Я пустила в дом проходимца, — похолодела Елена Руслановна. — Сейчас Аня покажет мне бумажку с фотороботом и надписью „Особо опасен» и моя новогодняя сказка превратится в новогодний позор… Наверняка, никакой он не сантехник, а домушник!»
— Привет, сосед! — неловко улыбнулся Анатолий. — Какая встреча…
В этот миг Стас скривился еще больше и оглушительно чихнул.
— Ой, я совсем забыла! — ахнула Анюта. — У тебя же аллергия на елку.
Стас еще раз оглушительно чихнул и попятился к двери.
— Мамочка, мы лучше пойдем! — заторопилась Анюта. —
