И я не верю, что он был виновен в полицейской жестокости.
— А я слышал противоположное, — сказал Кларенс.
— Что ж, может то, что ты слышал, неправда. Ты явно поддерживаешь одну из сторон. Если же ты хочешь узнать мнение другой, то лучше поговори лично с Олли. Имея такого рода предубеждение, ты не сможешь доверять ему.
«Да что ты знаешь о предубеждениях?»
— Я уже не доверяю ему, — сказал Кларенс, — он не рассказал мне о деле Дэни столько, сколько я хотел.
— Он вообще не обязан тебе что-либо рассказывать, — ответил Джейк.
— У Кларенса не всегда хорошо складывались отношения с полицейскими, — сказала Женива.
— А у Олли бывали ужасные отношения с репортерами,
— парировал Джейк. — Возможно, вам обоим нужно больше доверять друг другу.
На несколько секунд воцарилась неловкая тишина.
— Ладно, парни, давайте поговорим о чем-нибудь другом,
— предложила Женива. — Мы приятно проводили время. Почему бы нам опять не вернуться к этому занятию?
— Извини, дружище, — Джейк положил ладонь на руку Кларенса — белую на коричневую.
— И ты извини, Джейк.
Когда накрыли на стол, Джейк наклонился к Кларенсу и сказал:
— Одно радует. Если ты проводишь время с Олли, то тебе не приходится беспокоиться о здоровой пище.
•Час спустя они, беседуя и смеясь, заказали десерт. Похоже, Кларенс окончательно успокоился.
Когда официант, наконец, получил отрицательный ответ на свой вопрос: «Будете еще что-либо заказывать?», — он принес чек и положил его перед Джейком.
Кларенс протянул руку через стол и взял чек. Сегодня его очередь угощать.
Они прошлись пешком к торговому центру «Клакамас», до закрытия которого оставалось сорок пять минут. Кларенс опять ушел в себя.
Обе пары вошли в отдел «Майер & Франк». Через несколько минут Дженет заметила, что Кларенс нервно вышагивает, оглядываясь через плечо. Подошла Женива.
— Мы выйдем на улицу и посидим на скамье. Не торопитесь.
— Кларенс выглядит расстроенным, а Женива, кажется, вот-вот заплачет, — сказала Дженет Джейку. — Может, мы что-то сделали не так?
— Не знаю, — ответил Джейк. — Может, они поссорились. Думаю, лучше их оставить наедине. — Джейк посмотрел через витрину на неловко сидящую на скамье пару. У него было такое чувство, как будто он хорошо знает Кларенса и Жениву и в то же время вообще их не знает.
— Кларенс в последние дни очень зол, на пределе, — сказал Джейк. — Меня тревожит его состояние.
145
ГЛАВА 9
На полу степенно сидел английский бульдог. Его шея лишь на треть была тоньше мощной груди, а короткие лапы напоминали изогнутые от чрезмерной тяжести подставки. С непропорционально большой головой, торчащей на коротком и толстом теле, напоминающем огромную разбухшую сосиску, Спайк выглядел этаким пожарным гидрантом на четырех лапах.
—■ Ох, ты мой красавчик, — сказала Женива Спайку, — все девочки от тебя без ума! Ты видел тех кокер-спаниелей вчера на прогулке? Разве их шерсть может сравниться с твоей? Пытались произвести впечатление на моего мальчика, да?
Темно-желтая короткая шерсть Спайка была блестящей, гладкой и пестрила множеством темных пятнышек и небольших черточек. Посредине его темно-коричневой морды до самого угольно-черного носа проходила белая полоса.
—- Ты представляешь, папочка хотел ротвейлера? Но мамочка уговорила его купить собаку для дома, и только ты был достаточно красивым, чтобы ему понравиться. Ах ты, мой мальчик!
От морщинистой, уродливой морды Спайка каждому, кто его не знал, становилось не по себе. Его нижняя челюсть грозно выдавалась вперед, по меньшей мере, сантиметров на пять, обнажая зубы под плоским носом. Ошейник Спайка напоминал черные кожаные жилеты крутых парней пятидесятых, придавая еще более суровый вид и без того солидным двадцати килограммам на четырех лапах. Его глаза были настолько широко поставлены, что люди не могли посмотреть сразу в оба. Родственники настороженно смотрели то на один, то на другой глаз Спайка, пытаясь догадаться, куда пес смотрит в этот момент.
—- Как чувствует себя мой мальчик в собачьем костюме? Иди сюда, Спайки. Я принесла тебе несколько корочек пиццы.
Спайк послушно поднялся и своей шаркающей походкой вразвалку подошел к Жениве. Оттянув кожную складку под своим приплюснутым носом, он осторожно взял с руки хозяйки корки, и, проглотив их, поднял голову в ожидании добавки. В этот момент в комнату вошел Кларенс. От неожиданности Женива вздрогнула.
— Ты портишь пса.
— Разве этим его можно испортить? — засмеялась Женива.
147
— Почему-то детей ты испортить не боишься.
Кларенс опустился на одно колено, давая возможность Спайку исполнить собачий танец радости.
— Мамочка пытается сделать из тебя неженку? Что с твоим носом? Опять гонялся за машинами на стоянке?
Одного взгляда на свирепый профиль Спайка было достаточно, чтобы испугать любого, начиная от свидетеля Иеговы и заканчивая почтальоном. Но за суровой внешностью и устрашающим телосложением скрывалась доброта и преданность семье. Но тем, кто причинял зло его любимым хозяевам, следовало бояться Спайка, потому что бульдог, дай ему возможность, растерзал бы их в клочья.
Кларенс стоял возле большого окна на четырнадцатом этаже Центра юстиции под пристальным взглядом служащего приемной.
— Вам назначено?
— Нет, но у меня есть важная информация. Поверьте, он заинтересуется.
Через три минуты в дверях показался Олли Чандлер.
— Абернати. Что случилось?
— У меня есть информация для вас, — Кларенс старался говорить спокойно. — Та машина была большой ярко-желтой легковушкой — возможно, старая «Импала» или «Каприс» конца семидесятых. В ней сидели двое парней — оба латиноамериканцы в белых теннисках. У водителя были светлые усы.
Олли уставился на Кларенса, как будто пытался понять, шутит тот или нет.
— Входите, — сказал он, наконец, указав на дверь, ведущую в комнату для допросов. Закрыв за Кларенсом дверь, Олли спросил, — кто вам это рассказал?
— Я
