со столбом, обвешанным какими-то листовками. До листовок ему сейчас не было ни малейшего дела, а вот разобраться, о чем вещает местный оратор, Теолрину хотелось, так что, прислонившись правым плечом к столбу, он навострил слух и сосредоточился, чтобы не пропустить ни слова.
— …Кодексы Небес, Великий и Малый. — Несмотря на то, что внешне оратор был низенький и щупленький, его голос не просто звучал громко, но каким-то образом располагал к себе. — Составленные Небодержцами после Инхаритамны, они диктуют нам правила жизни. Указывают, что позволено нам делать, а что не позволено. Что одобряют Божественные Владыки, а что нет. Нам читали их в детстве вместо колыбельных, а в отрочестве — вместо наставлений на взрослую жизнь. Нам привили, что мы должны почитать их за священный текст, одобренный Богами. Но так ли это в действительности?
Теолрин недовольно нахмурился, когда до него начало доходить.
— Почитайте стеклянные ливни, гласит Великий Кодекс, ибо они есть напоминание о цене, которую пришлось заплатить за избавление от того зла, что долгие века разрушало и сам Таол, и людей, наполняя их сердца злобой и ненавистью. Молитесь об их скорейшем пришествии, читаем мы, ибо даруют они вам ценнейший материал, без которого хаос воцарится надо всем. А я скажу вам: стеклянные ливни отобрали у нас самое главное: нашу свободу! Мы с трудом перемещаемся между фермами и городами, опасаясь, что смертоносный стеклянный вихрь настигнет нас в дороге. Мы смотрим, как, раз за разом, эти ливни уничтожают все живое, что встречается им на пути — и год за годом Таол превращается в пустыню. — Проповедник выдержал паузу, и кто-то из толпы выкрикнул «Да, так и есть!». — Небодержцы сказали: мы дали вам секрет обработки стекла, так что вы можете строить из них дома и мебель, корабли и купола. А я говорю вам: без ливней не пришлось бы укрываться за куполами и навесами. У нас было дерево и камень, песок и металлы — разве их мало, чтобы строить дома, делать утварь, ковать орудия и чеканить монеты? И если Небодержцы имеют власть над ливнями, так почему же последние годы стеклянные дожди приносят, вдобавок к разрушениям, еще и неизлечимые лихорадки? Вы верите в то, что все это — всего-навсего испытание, посланное Богами или их Божественными Детьми? Я нет. А вы?
Оратор выждал паузу, давая время собравшимся на площади обдумать услышанное, а сам почти что незаметно покосился по сторонам. Очевидно, в поисках стражи. Даже Теолрин был наслышан о том, что подобных ораторов довольно быстро засаживали в застенки инквизиции. Да уж, с еретиками в Кельментании никогда не церемонились. Да что там в Кельментании — еретиков вылавливали даже на самых отдаленных Имиральских островах.
— Ну, как успехи?
Теолрин едва не подпрыгнул от испуга. Сердце его мгновенно запрыгало в несколько раз быстрее. Чуть успокоившись, он постарался как ни в чем не бывало оглянуться. Разумеется, за его спиной стоял Клэйв.
Вместо ответа Теолрин вполне красноречиво передернул плечами.
— Понятно, — протянул Клэйв. Говорил он громко, поскольку толпящиеся вокруг люди постоянно переговаривались, обсуждая услышанное. — У меня примерно так же. Джейл не видел?
— Нет. А ты?
Клэйв мотнул головой.
— Значит, подождем, — развел руками Теолрин и поморщился, когда легкий поворот левой ноги отозвался режущей болью в пятке. — Если, конечно, она найдет нас в этой толпе.
— Ну, я ведь тебя как-то нашел… — Клэйв протиснулся вперед, случайно зарядив локтем какому-то прыщавому юнцу, и встал сбоку от Теолрина. Его брови чуть вздернулись в недоумении. — А что за хрень тут, кстати, происходит?
— Ораторствует, — произнес Теолрин, махнув рукой на мужчину, что вновь завел монолог.
— А-а, — не менее многозначительно произнес Клэйв.
Гомон в толпе поутих, и до их ушей начали доноситься слова оратора:
— …Великий Кодекс говорит, что Небодержцы — Дети Богов, а потому не могут ошибаться. А я говорю вам, разве те, кого зовут Проклятыми Отступниками, не были так же Детьми Богов во времена Инхаритамны? Разве можем мы быть уверены, что Небодержцы по прошествии веков так же не поддались соблазнам? Быть может, беды, постигающие Таол — вовсе не испытание Богов, а признак того, что Кельм, Лейра, Альз и прочие перестали быть истинными Детьми Богов?
Толпа снова зашумела, но проповедник сумел пробиться голосом сквозь ее гомон:
— Вдумайтесь: когда кто-то из народов Таола высказывал желание молиться иным Богам либо же жить по своим законам вместо Кодекса, Небодержцы вмести с их цепными псами, которых все зовут Летающими, уничтожали целые селения и даже города, ибо нет в их сердцах пощады. Разве так истинные Дети Богов должны заботиться о мире? Небодержцы и их земные наместники — короли, королевы и их бесчисленные отпрыски — держат нас на поводке страха и безоглядной покорности. Но разве такой жизни мы хотим? Разве для этого трудимся, денно и нощно, в мастерских и фабриках, в кузнях и плавильнях, тягая тяжести и собирая стекла? Разве Боги даровали всем нам жизнь лишь чтобы мы страдали изо дня в день? Может, пришла пора перестать жить, словно овцы, которых пасут, чтобы позже предать на заклание? Я говорю вам: будьте же как дикие кошки, что сами себе хозяева и отгрызут руку любому, кто осмелится диктовать им правила жизни. Я говорю вам: пришла пора нам, Детям Стеклянных Небес, стать хозяевами Таола и вести его к лучшей жизни. Задумайтесь над услышанным, ибо скоро настанет момент, когда каждый из вас должен будет решить — устраивают ли его старые порядки, или же он хочет видеть новый Таол. Таол, свободный от гнета Небодержцев, Летающих и их служителей в масках. Таол, свободный от прихотей алчных графов, герцогов и королей!
— Правильно! — внезапно крикнул кто-то в толпе. — Нам нужен свободный Таол!
Толпа загудела: к одобрительным выкрикам примешивались и осуждающие. Кто-то из спорящих, кажется, даже прибегнул к решающему аргументу и начал мутузить собеседника. Оратор начал отчаянно призывать всех успокоиться.
— Всегда хотел посмотреть на выступление живого еретика, — произнес Клэйв, склонившись к уху Теолрина. — Странно, что по его душу еще никто не пришел.
— Может, — предположил Теолрин, — кто-то дал страже на лапу, чтобы те не торопились сюда приходить?
— Либо особо рьяные последователи попросту сдерживают их где-то на ближайших улицах, — задумчиво ответил Клэйв.
После многочисленных просьб оратора толпа вновь подутихла. Тот вскинул руки и вновь заговорил, яро и напористо:
— Вы скажете: ну, так уж устроен мир. А я отвечу вам: значит, он ужасно устроен! Значит, такой мир нужно перестраивать и создавать новый! Если вы собираетесь есть яблоко и видите, что
