тебе кажется?
Лейра снова вздохнула.
— В этом замешан он… — Она помолчала, а затем, наконец, повернулась к нему лицом. В ее синих глазах мерцали тревожные огни. — Ты ведь понимаешь, о ком я?
Порыв ветра налетел на них, всколыхнув прическу Лейры. Ее волосы взлетели, напомнив Эльзу о том, как они с ней, сражаясь среди ревущих туч и сверкающих молний над Перекрестьем, запечатывали Стеклярус вместе с его Лордами.
Всеми, кроме одного.
Самого слабого из них. И одновременно самого хитрого.
Их наставника.
— Ты уверена? — уточнил он на всякий случай, хоть и понимал, что вопрос бессмысленный. Лейра редко бросала слова на ветер.
— Боюсь, что да. И, должно быть, свои замыслы он вынашивал много лет… — Губы Лейры сжались в тонкую бледную линию. — Ты нам нужен, Эльз. Ты ведь всегда знал, что делать, разве нет? Всегда находил решения, даже в безвыходных ситуациях. Ты… Это ведь ты повел нас за собой. Ты повел нас на войну против Лордов Стекляруса. Ты начал Инхаритамну. — Лейра приблизилась к нему так, что он ощутил на своей поросшей щетиной щеке ее теплое, почти горячее дыхание. — Так помоги же теперь предотвратить новую.
Не в силах смотреть Лейре в глаза, он стыдливо отвел взгляд. Его пальцы задрожали, как будто он слегка перепил.
— Того Эльза больше нет, Лейра… — Он замотал головой, прогоняя воспоминания о пожарах и разрушениях. Теперь он вспомнил Сады Нимуэля. Вспомнил, как неистово хохотал, распыляя над ними огненные вихри… — От него осталась лишь тень. Жалкий старик, который уже давно запутался в собственных поступках… и вообще во всем, что творится в этой жизни.
— Но…
— Я теперь как этот листок. — Он указал дрожащим пальцем на лист, что, чуть подергиваясь, лежал рядом с виноградным кустом. — С виду еще живой… Но самом деле уже лишенный сил. Лишенный жизни.
— Послушай, Эльз…
— Прости, что потратила время на мои поиски. Ступай обратно, Лейра. — Ему было тяжело говорить все эти слова. Но так было правильно. Наверное. — Обратись за помощью к Белору, Аркейсу, Кавену…
— Белор сошел с ума, — прошептала Лейра, и на глазах ее выступили слезы.
Эльз поднял взгляд.
— Что?
— Ты ведь помнишь, ему становилось все хуже и хуже. Последние несколько лет он перестал различать грань между своими кошмарами и реальностью… Нам пришлось запереть его в Обсидиановой Башне.
Эльз оторопело проморгался. Белор? Тот самый белокурый юнец, самый молодой из учеников Лордов? Заперт в Обсидиановой Башне? Как такое могло случиться?
— А что… другие?
— Залма ушла… кажется, еще при тебе… и так и не вернулась. Говорят, она нашла утешение в том, что бродит по городам своей страны под видом обычной женщины и предается плотским утехам. — Лейра выдержала паузу. — От Кельма тоже по-прежнему нет вестей. Мы понятия не имеем, где он, и… жив ли вообще. Кавен уже давно не считается с моим мнением и ведет какую-то свою игру; раз в несколько лет он посещает Перекрестье и рассказывает, что мы все делаем неправильно — а затем улетает обратно. Да, Имир и Аркейс помогают мне по мере сил, но… Нас троих слишком мало, чтобы справиться с грядущей катастрофой. Именно поэтому я пришла просить твоей помощи, Эльз. Если не ради Таола и его жителей, то хотя бы… — Их взгляды пересеклись. — Хотя бы ради меня.
Эльз сглотнул от подступивших к горлу воспоминаний и отвел взгляд от Лейры. Какое-то время он неотрывно глядел вперед, на огненно-алый солнечный диск, уже наполовину погрузившийся за горизонт. На небо, власть над которым захватывали сумерки.
— Ну хорошо, — произнес он со вздохом и переплел пальцы над коленями. — Я пойду с тобой, Лейра. Но не жди от меня слишком многого… Я уже не тот, кем был раньше.
— Все мы уже не те, кем были раньше, — почти сразу же парировала Лейра.
Эльзу показалось, что на ее лице появилось что-то вроде грустной улыбки.
Он кивнул и неспешно поднялся с валуна. В его груди засело тревожное, почти позабытое ощущение… Нечто подобное, кажется, он испытывал в тот день, когда они окончательно решили выступить против Лордов Стекляруса. Только тогда они все были молоды и полны сил, а сейчас… Сейчас они слишком устали от всей суеты, что творится в подлунном мире.
Вздохнув, Эльз обернулся к северо-востоку и, прищурившись, посмотрел туда, где за широким морем и тысячами лиг возвышались хребты Перекрестья, над которыми, ограниченный грозовыми пределами, по-прежнему висел в небе многогранник Стекляруса.
Эльз повернулся следом за Лейрой и робко улыбнулся, когда порыв ветра вздернул полы ее хитона. Однажды он последовал за ней, и это привело к событиям, что навсегда изменили Таол. К чему это приведет сейчас? Эльз не знал. Он не был — совсем не был уверен — что сумеет остановить надвигающиеся на Таол сумерки.
Однако он должен был, по крайней мере, попытаться.
Ведь, в конце концов, зачем было сражаться за мир, который ты так легко готов отдать обратно?
