Вечер субботы. Максим катается с дочкой на ватрушке. Она берет его телефон, чтобы их пофотографировать, говоря, что камера лучше, чем у нее. И как бы случайно уносит его с собой в домик. Открывает Ватсап и договаривается о встрече с Леной от его имени, перед началом ее дежурства. Когда Лена спрашивает, что случилось, Настя отвечает, что это срочно и Максим сбежит от жены ради этого. Просит ему не писать. Она соглашается, но пишет, что тревожится за него. Чат удален. Максим приходит с Викой. Настя старается не выпускать его из вида и не оставлять наедине с телефоном, чтобы он что-нибудь не написал Лене. Вечером она подмешивает снотворное ему в вино и в кефир для Вики и Артемки. Все спят, кроме нее.
В три часа ночи она встает и переодевается в его одежду, рост у нее почти такой же. Он крупнее и обувь большего размера, но она надевает на себя несколько кофт, еще одни брюки и носки. Тихо пробегает по территории, стараясь никому не попасться на глаза. Ей это удается. Через калитку для сотрудников она выбирается наружу и по тропинке подходит к парковке с противоположной от будки охранника стороны. Садится в машину. Темно. Лишь один фонарь на въезде. Она в мужской одежде. Ее не должны узнать. Шприцы приготовлены. Она подъезжает к месту встречи. Проверяет телефон Максима, который взяла с собой. Сообщений нет. Черная «Хонда» уже ждет. Настя сжимает в руке шприц с первой дозой. Лена что-то говорит и идет ей навстречу. В свете фар она не понимает обмана. На ней из верхней одежды лишь накинутая на плечи шуба. Шея голая. Судьба помогает, Настя всё делает правильно. Только бы не ошибиться.
Лена протягивает руку, а Настя в ответ шприц. Вот он уже воткнулся в шею, Настя давит на него большим пальцем. Неужели попала сразу в вену? Перетерпеть всего полминуты, удержать ее, и она потеряет сознание. Настя наваливается и сваливает ее на обледеневшую землю. Это очень тяжело, но на ее стороне непредсказуемость, Лена не ждала подвоха. Настя считает про себя секунды, а Лена бьется, пытаясь выбраться. Наконец обессилевшая Настя отпускает. Полминуты прошло, Лена пытается убежать, но падает без сознания. Всё, почти всё.
Настя вспоминает медучилище, как их учили делать уколы. На мягких манекенах. Тут всё так же, только вена бьется под рукой, когда вводишь шприц. Ничего. Мы же не жалеем таракана, которого давим тапочком. Это паразит. Просто паразит. Она вводит большой шприц, потом на всякий случай еще один, пока дыхание не становится всё более редким. Несколько раз нарочно тыкает иглой не в вену, чтобы было видно, что уколы делал непрофессионал. Потом дыхание пропадает совсем, сердце не бьется. Всё получилось. Надо ехать. Настя берет лопату из машины и зачищает за собой снег. Теперь дело за полицией. Они должны вычислить его. Если что, она поможет. Всегда можно сказать, что она просыпалась ночью, и Максима не было рядом.
Дорога домой. Всё спокойно. В одну из мусорок вдали она выбрасывает шприцы. Она оставляет машину на стоянке и вновь быстро протискивается через калитку. Ей кажется, что она видит движение в будке охранника. Но он не бежит за ней. Ей снова повезло. Она возвращается в домик. Все спят. Проходя мимо спящих детей, она говорит себе: «Я всё сделала правильно». Она всё продумала. Квартиру в Москве они сдают, аренда покрывает ипотеку, даже немного остается. Вернется в Вологду. Отца уже нет, мать живет одна. Продаст машину Максима, этого должно хватить на маленькую квартирку. Устроится работать, да даже хотя бы медсестрой. Справится. Ей много не нужно. И никогда не было нужно. Это он хотел – большая квартира, дорогая машина, отдых «всё включено». Она хотела лишь одного: чтобы ее любили.
Павел, 12:10
– Нет, это не так, – жена Максима стоит и с нервной улыбкой смотрит на него. – Я ничего не делала. Нет.
Максим растерян, он переводит взгляд с Насти на Павла. Тому приходится говорить.
– Максим, помнишь, ты упомянул про цифры на одометре? Что твоя дочь хотела увидеть, когда будут все двойки. Я тогда заметил, что ты в растерянности, поскольку машина прошла больше, чем должно было быть. Я подумал, что ты и вправду мог ошибиться, ведь не стал бы про эти цифры говорить, понимая, что тебя могут заподозрить и подумать, что ты уезжал с турбазы той ночью. А вот когда Таня сегодня сказала, что всё сообщила твоей жене, картинка сложилась. Вы ведь медик по образованию? Но не доучились. Вам легко было справиться со шприцем. Назначили Лене встречу с телефона мужа. А потом поехали ночью на машине Максима, чтобы подозрение пало на него. Детям снотворное подмешали?
– Хватит нести чушь! – закричал Максим, – Настя скажи, что это не так!
Ее взгляд – Павел нескоро забудет его. Какая же ненависть…
– Это бред, – говорит Настя. – Да, она мне всё рассказала, но я ей не поверила тогда, я не хотела разрушать свою семью и уж тем более ничего не сделала бы этой Лене.
– Доказательств действительно нет, пока. Но вы многое не учли, – Павел вновь обратился к Насте. – Если вы попадете под подозрение, то проверят ваш телефон, почту, браузер. Там наверняка найдутся ненужные поисковые запросы. На каких-нибудь дорожных камерах, вполне возможно, будет видно ваше лицо. Кто-то мог запомнить, как вы покупали лекарство в аптеке. Сегодня будут результаты судмедэкспертизы и нам точно назовут вещество, которое ей ввели. Несложно будет узнать, кто его покупал на прошлой неделе. Всего несколько дней отследить: с понедельника, когда вы всё узнали, и до вашего отъезда в пятницу. Вы не могли всё учесть. Да и мотив – у вас он куда серьезнее, чем у вашего мужа.
– Настя, скажи, что это не так! – кричал Максим, он был в шоке. – Скажи им! Ты не могла этого сделать. А как же наши дети? Да, я видел цифры на одометре! Но я подумал, что ошибся. Мне вообще не до этих цифр было. Ты же не могла такого сделать! Не могла!
– Я этого и не делала, – голос Насти стал холодно-металлическим. – Это сделал ты. Приревновал любовницу? Убил ее? Тебе не привыкать, ты уже убил нашего ребенка.
– Я этого не делал! Я хотел ей отомстить, но по-другому, чтобы она вылетела с работы. Я отказался от нее, я хотел остаться с тобой!
– Ты разрушил нашу семью, ты всё уничтожил, – всё таким же спокойным голосом произнесла Настя. – И тебе за это платить, не мне.
– Павел, но это же не я, – Максим подбежал к нему. – Я этого не делал!
Павел стоял и смотрел на них. Если в момент, когда ему пришла в голову мысль о виновности жены Максима, сомнений у него было много, то сейчас они отпали. Ее взгляд был полон ненависти. Она не семью пыталась сохранить, не сказав мужу, что знает про его измену. Она решила отомстить, отплатить за всю свою боль. Но при всем этом Павел не мог совладать со своими эмоциями. Сейчас в нем вызывал отвращение Максим, а не Настя. Павел в первый раз видел ее, но сейчас, глядя на эту уставшую женщину в домашней одежде, вспомнил свою мать. Как бы она отреагировала на измену отца? А вот глядя на Максима, он вспоминал свою жену и ее любовника. Такое же выражение лица. Испуг и злоба одновременно. Павел понимал, что Настя совершила преступление, хотя она и не признается в этом, но для него Максим был виновен не меньше. Просто за его поступки в современном мире не судят.
