«все побежали/задразнили/кинули камень и я — тоже». Принцип невмешательства. «Меня не трогают, и я не трогаю, а то будет хуже.»
Равнодушие, неприятие чужой боли, невмешательство может длиться долго. Вот только рано или поздно это приводит к ситуации «а когда пришли за мной — за меня уже не было кому вступиться». Возможно, тот нескладный парень, мимо сцены избиения которого ты прошел даже не подумав, хоть в полицию позвонить, лет через пять будет так же равнодушно смотреть, как тебя сбивает машина и тоже спокойно пройдет мимо, хотя без особых проблем может позвонить в скорую. Может, он позвонит. А может — и не позвонит. Равнодушие дает иллюзию отказа от выбора. Ведь ты же ничего не делаешь. Ты же не делаешь ничего плохого, ведь так?
Вот только не делать выбор — это тоже выбор. Если ты не делаешь ничего, то ты и не делаешь ничего хорошего. Молчать в тряпочку при виде творящегося на твоих глазах непотребства — это значит молчаливо его поддерживать. «Стоп!», «Хватит!» да даже «это немного чересчур!» — все эти слова, вовремя произнесенные могли бы, возможно спасти множество людей. Или хотя бы простое короткое «Берегись!»
Кеко и Хидеки в школе были вместе почти все время, но все же были моменты, когда им приходилось разделяться. Таких ситуаций было мало, но они были. Иногда Катари срочно требовалось посекретничать со старшей сестрой. Как бы неудобно ни было об этом говорить, но пойти в женский туалет Хидеки не мог, правда, на всякий случай старался быть неподалеку. Ну и отдельным испытанием была физкультура.
Они расходились прямо у раздевалки на перемене до урока, и до наступления холодной погоды виделись только после прошедшего урока. Их не трогали, но быть совсем одному было неприятно.
То, что Кеко и Хидеки на спорте было поодиночке — было исключительно плохо. Но их немного спасало то, что осень уже полностью вступила в свои права — стало холодно, и даже Кента-сенсей редко проводил уроки не в спортзале. А к концу зимы этот учебный год наконец-то кончится…
Поэтому с наступлением холодов, для них двоих все стало получше, они хоть могли видеть друг друга во время занятий — занятия спортом проходили и для мальчиков, и для девочек в одним и том же спортзале, просто в разных частях. Было бы лучше, если бы и занятия для них обоих проводил Кента-сенсей, но нет, у девочек была своя учительница. И если Кента-сенсей своими указаниями находил Хидеки пару или работал с ним в паре сам, то Хана-сенсей пускала все на самотек, потому что считала «девочки сами должны разобраться».
Хидеки, еще со времен своего последнего класса младшей школы считал, что затишье — это не к добру, и ждал какой-то подставы. Он старался не выпускать Кеко из виду по возможности, отслеживая людей и вещи вокруг нее. Ну и ему в самом деле нравилось на нее смотреть чисто из эстетического удовольствия.
Поэтому когда на сложенных матах сначала закачался, а потом и стал падать прямо на Кеко непонятно как там оказавшийся ящик с баскетбольными мячами, Хидеки успел это заметить и отреагировать. Ящик это должны были видеть остальные ученицы, они не могли этого не видеть, но помогать ей или предупредить ее никто и не подумал. Впрочем, Хидеки ничего другого и не ожидал. Наплевав на окружение, на ход урока, и даже сбив с ног кого-то, вроде бы худого «типа друга» Хаире Хидеки со всей возможной скоростью понесся туда, где стояла Кеко.
— Казуми-кун, что такое?.. — донесся до него голос Кенты-сенсея.
Хидеки несся, не обращая внимания ни на что, резонно допустив, что с Кентой-сенсеем он уж точно сможет поговорить и объяснится. Но позже.
Полное имя учителя физкультуры в тот день занимавшегося с мальчиками было Ивао Кента. Имя его можно было прочитать как «крепкий каменный человек» и иначе как «Айронменом» или «Железным человеком» его в школе и не называли. Ходили слухи, что он был победителем чемпионата по дзюдо, что долгие годы служил в тайном подразделении частей Самообороны, что прожил несколько лет на острове, попав туда с одним-единственным ножом и «Историей чудовищ» в редакции 1920 года. Наиболее яркими были слухи, что Кента-сенсей успешно соблазняет всех учителей классической японской литературы в этой и соседних школах, невзирая на пол и возраст. Учитывая, что в этой школе учительницей классической литературы была немка с большой грудью и таким знанием японских обычаев, что даже университетские профессора истории могли выйти в коридор поплакать, а еще они с Кентой-сенсеем часто вместе обедали, слухам верили.
Слухи про Кенту-сенсея ходили самые разные. Но что точно было правдой, так это то, что Кента-сенсей отличался твердым характером и нежеланием идти на компромиссы в принципиальных для него вопросах. Таких, как несправедливое отношение к ученикам, или попытки педагогического состава закрывать глаза на неприятные моменты школьной жизни.
Поэтому, когда он увидел Хидеки, бегущего в сторону девушек, качающуюся корзину с мячами, и еще несколько девушек, спокойно смотрящих на то, как она вот-вот упадет на голову Кеко Аме, и не сделавших ни одной попытки ни ее предупредить, не оттолкнуть, он понял, что его подозрения подтвердились. Как он заметил довольно давно в классе 3–2 все очень и очень плохо в социальной сфере. Хидеки Казуми и Аме Кеко, то и дело оставшиеся в одиночестве при разбиении на пары или группы в спортивных играх, давно вызывали его подозрения, и он поговорил по этому поводу с Мизури-сенсей, их классным руководителем. И пусть та заверила его, что все под контролем, сомнения его до конца не отпустили. Кента-сенсей одобрительно хмыкнул, увидев, как кричавший что-то на ходу Хидеки откидывает Кеко в сторону и сам получает по голове краем упавшей корзины.
Покачнувшаяся и упавшая на пол спортзала боком, Кеко тут же вскакивает и подскакивает к упавшему на одно колено от удара Хидеки, помогает ему подняться и уведомляет Хану-сенсей:
— Мне надо отвести Казуки-сана в медпункт, Хана-сенсей, Кента-сенсей — Кеко дожидается кивка от Кенты-сенсея, и, не тратя ни одной лишней секунды на подтверждение от Ханы-сенсей, уводит Хидеки из спортзала.
Кента-сенсей потратил несколько минут на разговор с Ханой-сенсей, попросил ее проследить за мальчиками, которым, дал по пятьдесят отжиманий, приседаний и прокачки пресса, после чего сам тоже поспешил в медпункт.
— У Казуми-сана сильный ушиб плеча, небольшой ушиб колена. Признаков сотрясения мозга нет, хотя мозг обнаружен. Аме-сан тоже немного ушибла колено в остальном же в полном порядке.
— Спасибо, Комаки-сенсей, — коротко
