— Чудовищная трагедия, миссис Беннетт. Скажите, давно ли мисс Мёрфи снимает у вас комнату?
— Два года.
— Оплату не задерживала?
— Никогда. Платила каждую пятницу, как по часам.
— Гости у неё часто бывали?
— Нет. Разве что дружок к ней захаживал, Шеймус.
— Вы с ним были знакомы?
— Честно говоря, нет. То есть я его, конечно, видела, но мельком. Он постоянно носил кепку. Надвинет на глаза и идёт.
— Вот как? Занятно. Скажите, в случае необходимости вы смогли бы его опознать?
— Не уверена. Скажу только, что роста он был высокого, примерно с вас, сэр, а говорил с ирландским акцентом. И всегда ходил с тростью.
— Он приходил сюда пешком или приезжал на извозчике?
— На извозчике.
— А как он одевался? Как джентльмен?
— Нет, скорее как рабочий, но аккуратно и чисто.
— Прошлым вечером Шеймус был здесь?
— Может, он и заходил, но лично я не видела. Около девяти я пошла в «Королевский дуб», побаловать себя глоточком джина.
— Скажите, а мисс Мёрфи употребляла джин?
— Боже мой, конечно же нет! Она всегда была решительно против алкоголя и на дух не переносила пьяных.
— Понятно. Что ж, миссис Беннетт, огромное вам спасибо, у меня больше нет вопросов. Искренне надеюсь, что вы вскоре оправитесь от этого жуткого потрясения.
Лестрейд двинулся вслед за нами, решив проводить нас до парадного входа.
— Скажите, инспектор, доводилось ли прежде полицейскому управлению сталкиваться с подобными происшествиями? — поинтересовался по пути Холмс.
— Бывало, — кивнул Лестрейд с важным видом. — Только сами понимаете, самовозгорание человека — большая редкость. Последний случай произошёл шестнадцать лет назад, ещё до того, как я пошёл в полицию… Тогда при схожих обстоятельствах обнаружили останки одной тучной пожилой дамы в Сохо. Она сидела в кресле, а на полу валялась пустая бутылка джина. От кресла практически ничего не уцелело — остов да пружины. Однако при этом огонь не тронул щиколотки и ступни. Что характерно, на ногах были тапочки, которые пламя совершенно пощадило.
— Я читал о подобных случаях, зафиксированных во Франции. Везде схожая картина. Некоторые считают, что содержащиеся в крепком алкоголе эфирные масла накапливаются у жертвы в желудке и приводят в итоге к возгоранию.
— Может, оно и так, мистер Холмс.
— Скажите, а можно будет взглянуть на дело о происшествии в Сохо?
— Ну конечно, — кивнул Лестрейд. — Заходите в Скотленд-Ярд завтра утром, и я всё устрою.
Когда мы спустились по лестнице и вышли на улицу, у экипажа Лестрейда остановилась роскошная карета с вензелем и из неё вышел статный мужчина. Лестрейд тут же встал по стойке «смирно» и взял под козырёк. Его примеру последовал и констебль у парадного входа.
— Начальник полиции сэр Джеймс Марлоу, — прошептал мне на ухо Холмс. — Он-то что здесь делает?
Марлоу был важен, высок ростом и выглядел в двубортном пальто и цилиндре очень внушительно. В одной руке начальник полиции сжимал чёрные кожаные перчатки, а в другой — трость из чёрного дерева с серебряным набалдашником. На сером галстуке поблёскивала булавка с брильянтовой головкой.
— Вот вы где, Лестрейд! — Начальник полиции выставил вперёд бороду с проседью. — Деннисон сообщил мне, что вы на выезде, расследуете очередной загадочный случай самовозгорания, а я как раз проезжал мимо. Жуткое дело, вы не находите?
— Совершенно с вами согласен, сэр. Вы позволите представить вам мистера Шерлока Холмса и доктора Уотсона?
После того как мы обменялись рукопожатиями, начальник полиции с улыбкой произнёс:
— Вот мы наконец и познакомились, мистер Холмс. Я в курсе, сколь неоценимую помощь вы оказали Скотленд-Ярду.
— С одной стороны, это доставило мне удовольствие, а с другой — я лишь выполнял свой долг, — склонился в лёгком поклоне великий сыщик.
— Вам и сейчас понадобилась помощь мистера Холмса? — с лёгким раздражением в голосе спросил у Лестрейда сэр Джеймс.
— Никак нет, сэр. Я пригласил этих джентльменов засвидетельствовать столь редкое явление лишь из соображений профессиональной вежливости.
— Превосходно, — с облегчением произнёс начальник полиции. — Я не желаю, чтобы из этого дела устраивали ярмарочный балаган. Давайте как можно быстрее покончим с ним, договорились?
— Не желаете осмотреть место происшествия? — поинтересовался Лестрейд.
— Думаю, в этом нет необходимости, — с едва заметной брезгливостью ответил сэр Джеймс. — Не смею вас больше задерживать. — Повернувшись к констеблю, начальник полиции велел разогнать толпу. Затем кивнул нам, приподняв цилиндр: — Удачного вам дня, джентльмены, — после чего сел в карету и уехал.
Настал и наш черёд прощаться с Лестрейдом.
— До встречи завтра утром, инспектор, — напомнил Холмс.
— Ну и как ваше впечатление? — спросил я, когда мы уже ехали в кэбе домой.
— Занятно, весьма занятно, — ответил Холмс. — Диккенс в «Холодном доме» упоминает мистера Крука, погибшего в результате самовозгорания, но я никогда не думал, что мне доведётся самому столкнуться с этим удивительным феноменом. — Немного подумав, великий детектив добавил: — Знаете, Уотсон, я не разделяю уверенности Лестрейда в том, что дело можно с чистой совестью закрывать.
— Я это уже понял. Вы подозреваете, что произошло убийство?
— Если угодно, обвиняйте меня в излишней мнительности, но кое-какие детали мне решительно не нравятся.
— Например?
— Во-первых, в подавляющем большинстве задокументированных случаев самовозгорания фигурируют люди преклонного возраста. Как правило, всех их отличает тучность и пристрастие к выпивке. Жертвы во Франции налегали на бренди, англичане — на джин. А теперь сравним с тем, что мы имеем здесь: молодая стройная женщина, которая терпеть не может алкоголь.
— Всегда есть исключения из правила, — возразил я.
— Кроме того, — продолжил Холмс, не обращая внимания на мои слова, — у меня имеется несколько версий, объясняющих, каким образом насыщенные водой человеческие тела могут превратиться в пылающие факелы.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, старина! — Я с интересом ожидал комментариев.
Вдруг Холмс неожиданно попросил извозчика остановиться и бросил мне:
— Значит так, Уотсон, мне нужно навести кое-какие справки и потому я вынужден сейчас вас оставить. Увидимся дома. — С этими словами он устремился в сторону, противоположную той, куда мы ехали.
Отсутствовал Холмс недолго.
— Вы не поверите, Уотсон, — промолвил он, зайдя в гостиную. — Мне только что довелось побывать на самой жуткой из всех экскурсий в моей жизни. Провёл её Сидни Биллингс — главный оператор печи городского крематория. Оказывается, тело сгорает следующим образом. Сперва вспыхивают синим пламенем волосы; при этом у трупа откидывается назад голова и открывается рот. Потом, как ни чудовищно это звучит, под воздействием огня сжимаются сухожилия, отчего тело словно пытается сесть. Кости начинают лопаться, когда температура достигает примерно четырёхсот градусов.
