Кичиро поежился, чувствуя, как тот пробирает до костей. Выбрались. Они выжили, смогли сбежать от сраных «Накатоми» и выжить, даже не пострадав. Оставалось надеяться, что Исао слинял тоже. Затем, он двинулся вперед, вглубь трущоб. И шел долго, достаточно, чтобы затеряться среди невзрачных строений окончательно.
Некоторое время они шли в тишине, пока Дзюнко — едва слышно — не прошептала:
— Спасибо.
Голос ее звучал слабо и разбито.
— Ты… Каждый раз в таком аду? Выполняешь миссии?
— Если бы, — криво ухмыльнулся Кичиро. — В основном я только болтаю с людьми и свечу фальшивыми сиськами, после чего срочно сваливаю. Такое же? Очень редко, и, честно тебе скажу, хочу, чтобы так оно и оставалось.
Но, все же, случалось.
— Ты вроде это и делал, а смотри, что произошло…
Дзюнко заерзала на руках и положила ему голову на плечо.
— Но как они узнали про Додомеки?.. Неужели она действительно все это опубликовала? Ханзе говорил, что ей подложили бомбу.
Бля-я-я…
— Ну да. Типа того. Походу.
— У «Какурэ Нингэн» очень много недоброжелателей, Кичиро, — следом Дзюнко заглянула ему в глаза. — Я рада. Что хотя бы ты на моей стороне.
Затем, они остановились. Кичиро аккуратно поставил Дзюнко на ноги, и некоторое время они молчали, пока он переваливал все пережитое и только что услышанное. О да, ебаная бомба Додомеки. Господи боже, какого хера вообще.
— Да. Ты права, — медленно кивнул он, переводя дух. — Я на твоей стороне. Но есть кое-какие сложности, но я всегда буду за тебя.
Кажется, она уловила. И склонила голову набок, смотря прямо в глаза. Внимательно. Те у нее были красными, уставшими. Капилляры полопались.
— И на кого ты работаешь? Для кого ты все это выясняешь?
Да, Кичиро.
Кому принадлежит твоя лояльность? Твоему нанимателю, тому, кто блюдет мир и покой в Эдо, пусть и ценой жизни одичавших искинов, или же женщине, что была тебе дорога, и что пыталась сохранить им жизнь? Кому ты верен по-настоящему? Предашь ли ты покровителя, или же Дзюнко, вновь соврав ей, вновь разбив ей сердце?
Но разве тут был выбор?
Что он мог сказать? Соврать вновь, предать вновь обретенное хлипкое доверие?
А потому, собравшись, Кичиро произнес:
— Я работаю на СОЦБ.
— СОЦБ?!
— Ага, — нервно произнес он.
— Неужели они взялись всерьез… Что они знают обо мне?! — голос Дзюнко сел, и она обхватила голову руками. — Ну конечно. Ну конечно… Если «Накатоми» в курсе, то СОЦБ сто процентов знает…
— Но они пришли за Додомеки. Не за тобой. Так что, может, ничего и не знают. Или знают, но им нет дела…
— Мне придется убежать, — в панике пробормотала она, совершенно не слушая Кичиро. — Придется скрыться.
— Куда?
— Куда…. Куда-нибудь… Скорее всего к «Какурэ Нингэн»… Ханзе поможет мне уйти… У него… Много возможностей, он сам… За ним самим ведется охота, но он всегда уходит, много лет так живет. Он… поможет мне, сделать новую личность…
Затем, Дзюнко подняла взгляд. Она смотрела ему прямо в глаза, а то, что услышал он следом, походило на маленькую исповедь.
— Папа никогда не ценил то, что я делала для корпорации. Но самое главное у меня здесь, — она коснулась головы. — Даже без оборудования, я все равно смогу помогать. Я уже давно хотела уйти… Куда-то, где я смогу реализовать то, что я хочу, давно.
— И что же это?
Тоже — едва слышно.
Не отводили взгляд в сторону.
— Если я скажу, то ты доложишь об этом СОЦБ.
Голос Дзюнко звучал тихо, но уверенно.
Гул в голове отступал, оставляя место опустошающей усталости. Ханами отступала; ее голос затихал, откликаясь разве что эхом где-то в голове. Чуть подняв взгляд, Кичиро увидел ее, сидящую на одном из мусорных контейнеров. Чуть помаргивала, словно плохо сделанная голограмма; оттирала с катаны кровь.
Но ее взгляд…
Он был другим. Не яростным, как у Момидзи. Не бесстрастным, какой был у Мусаши. Полный печали и тоски.
Некоторое время он молчал, обдумывая. Затем заметил:
— Если я доложу в СОЦБ обо всем, что я сегодня узнал, то и сам окажусь на лабораторном столе. Помнишь? — он опустил взгляд на Дзюнко. — Я говорил про логи.
— Ты думаешь, у тебя киберпсихоз? — скорее озадаченно, чем напугано.
— Не знаю? Я просто пытался… Ну, да, — Кичиро моргнул. — Момидзи погибла. Хотя нет, ты, наверное, знаешь, ты же была все это время с… Черт, голова уже кругом.
— Я не понимаю.
— Я пытался симулировать личность Момидзи.
Дзюнко странно на него взглянула.
— У меня не получилось, — пожал плечами. — Но как-то странно «не получилось». У меня теперь… есть кое-что в голове. Кое-что вижу.
— Галлюцинации? Шизофрения… Она иногда развивается у людей, страдающих киберпсихозом, но на твоем уровне такое случается крайне редко… Практически никогда. Но учитывая твои… — запнулась, — психологические проблемы…
Все это время за ними внимательно наблюдала Ханами. Кичиро ощущал ее интерес, странное любопытство. Но не более.
— И ты думаешь, что… ты создал искусственный интеллект?
Ага. Рождение первого искина, родитель — холостой мужчина… Захочет ли Дзюнко вообще смотреть на человека с таким любопытным прицепом?.. Все, стоп. Не время для шуток. Особенно для таких. Даже в самых диких фантазиях звучало не то, что дико, а супер тупо.
— Понятия не имею, что я создал.
Их взгляд с Ханами пересекли.
Уголки рта у Дзюнко изогнулись в кривой усмешке.
— Ты понимаешь, как абсурдно это звучит? — голос звучал сбивчиво. — Я пятнадцать лет разрабатывала свой проект, а ты за одну ночь создал искусственный интеллект?.. Прости. Прости.
— Ты у нас ученый, — тяжело выдохнул Кичиро и постучал пальцем по виску. — Хочешь разобраться — валяй, мешать не буду.
— Без лаборатории я не могу ничего сделать. Но соваться сейчас туда опасно, там шарятся либо «Накатоми», либо СОЦБ, или даже твои друзья.
Да уж.
Кичиро потер затылок, отводя взгляд в сторону.
— В таком случае давай никуда не соваться. Неизвестно, что нас ждет. Или кто. Вот, например, где этот Ханзе сейчас…
— Есть место… Куда я могу уйти, и где меня потом найдут нужные люди. П-прости. Не могу сказать тебе. Просто на всякий случай… Но… Скажи, Кичиро, — она подняла взгляд. — Что у нас с тобой в итоге?
И что тут ответить?
Вновь эта тема. Вновь… этот вопрос, эта мысль — а правда, что было, в итоге, между ними? За сегодня все изменилось. Назад ничего не вернется. Слишком многое было увидено и сказано. Все сдвинулось с мертвой точки… Но сами они… разве тоже, нет?
Невольно горько улыбнувшись, Кичиро мягко заметил:
— Мне бы и самому хотелось знать.
Ночной
