укомплектованный бар. Там тихо и умиротворенно, и я подумываю о том, чтобы написать Мэгги и спросить, не хочет ли она зайти, прежде чем передумаю. Мне нужно немного времени для себя, чтобы попытаться разобраться в своих мыслях и эмоциях и примириться со всем этим…. С тем, как будет выглядеть мое будущее в будущем.
Я готовлю себе "палому" и растягиваюсь на одном из шезлонгов, обильно нанося солнцезащитный крем, прежде чем закрыть глаза и насладиться теплом солнечных лучей на своей коже. Впервые за несколько дней приятно немного расслабиться, и мне кажется, я действительно немного задремала в тепле, комфорте и одиночестве.
Когда я открываю глаза, здесь по-прежнему только я. Я освежаю свой напиток, ныряю в бассейн и вздыхаю от ощущения освежающей, прохладной воды, разливающейся по моей коже. Все должно быть хорошо, говорю я себе. Могло быть намного хуже. Со временем это место будет больше походить на дом, надо лишь приспособиться, как и во всем остальном. Боль из-за Коннора со временем пройдет. То же самое касается Найла. Я встречу кого-нибудь другого, и это залечит раны. Я буду двигаться дальше. В конце концов, у меня будет ребенок. Все будет хорошо.
Я говорю себе это снова и снова, допивая второй бокал и вылезая из бассейна, наливая себе третий и откидываясь на спинку шезлонга. Я как раз собираюсь достать книгу, которую взяла с собой, когда открываются ворота на террасу у бассейна, и мое сердце почти останавливается, когда я вижу входящего Коннора. На нем только пара черных плавок, его мускулистая грудь и руки впечатляюще обнажены, каштановая полоска волос, спускающаяся от пупка, отвлекающе привлекает мой взгляд к глубоким v-образным мышцам по обе стороны бедер. Я проводила по ним языком, думаю я про себя, вспоминая горячее прикосновение его члена к моей щеке, солоноватый и чистый вкус его, когда я взяла его в рот. Это заставляет меня испытывать к нему боль, и я ненавижу это.
Он ухмыляется, когда видит меня, его каштановые волосы растрепаны, как будто он запустил в них пальцы, его пронзительные голубые глаза собственнически скользят по моему телу взглядом, который говорит: "ты моя". Я могу заполучить тебя, когда захочу, и ты это знаешь.
Я знаю это, и что еще хуже, мое тело каждый раз трепещет от этого знания. Я вижу, как толстый бугорок его члена прижимается к его плавкам, уже наполовину возбужденный. С предательским трепетом в животе я понимаю, что он пришел сюда по причине, которая не имеет ничего общего с тем, чтобы залезть в бассейн.
Я внезапно отчетливо осознаю, как мало прикрывает мое бикини, внизу ничего нет, кроме смятого лоскутка ткани между бедер и двух тонких завязок на бедрах, верхние тонкие треугольники материала прикрывают мои соски, остальная часть меня бледная, стройная и уже слишком жаждущая его. Я чувствую, как становлюсь влажной при мысли о том, что он пришел сюда исключительно для того, чтобы трахнуть меня, что по дороге от дома сюда он думал о том, каково это, ввести в меня свой член, возбуждаясь от осознания того, что он так или иначе возьмет меня и что я не скажу нет.
Я поняла, что мой муж не будет принуждать меня. Но ему нравится возбуждать меня вопреки моему желанию. И мне это тоже нравится… слишком сильно.
— Я видел твой тест на овуляцию, — говорит Коннор глубоким и грубым голосом. — Нам нужно потрахаться.
Почему. Почему от этих четырех слов, произнесенных так категорично, у меня становится так чертовски мокро? Высокомерное предположение, требование причиняют мне боль. Я сжимаю бедра вместе, решив не показывать ему, насколько я уже возбуждена, одновременно проклиная себя за то, что забыла выбросить тест, и гадая, не забыла ли я подсознательно нарочно, чтобы Коннор выследил меня и дал то, чего так отчаянно жаждет мое тело.
Я закатываю на него глаза.
— Если ты так уверен, что обрюхатил меня во время нашего "медового месяца", почему ты все еще так стараешься?
— Я не оставляю это на волю случая. — Коннор смотрит на меня, и я вижу, что по мере того, как он говорит, он возбуждается все больше. — Я хочу, чтобы каждая возможная секунда, пока ты созреешь для беременности, была наполнена моим членом.
При этих словах меня пронзает волна чистой похоти, но мне удается не показать этого на своем лице.
— Ну, тогда иди и возьми это, если ты так решительно настроен, — небрежно говорю я, переворачиваясь на живот и кладя щеку на руку. — Делай, что хочешь. Я не буду тебя останавливать. — Мне это не понравится, таков невысказанный подтекст, но мы оба знаем, что это ложь. Вопрос только в том, сообщит он мне об этом или нет.
Я ожидаю от него ухмылки, какой-нибудь саркастической реплики. Чего-нибудь, что обвинило бы меня в том, что, по его мнению, я сделала не так или намеренно разозлила его. Но вместо этого он просто прищуривает глаза и крадется ко мне, как грациозная хищная кошка.
— Такая беспечная, — рычит он, подходя и садясь в шезлонг рядом со мной. — Как будто тебе действительно все равно, что я делаю. Как будто ты не жаждешь моего члена. Мы почти не трахались на прошлой неделе, ты, должно быть, уже истекаешь влагой.
Я игнорирую его, отказываясь произносить хоть слово. Я просто пожимаю плечами, закрывая глаза, и чувствую, как он напрягается от раздражения.
— Ну, есть один простой способ узнать, не так ли? — Рука Коннора скользит вверх по задней части моего бедра, и я заставляю себя не дрожать от его прикосновения. — Ты не сможешь скрыть это от меня, Сирша.
Он гладит мою задницу, его ладонь скользит по округлой плоти. Он сжимает, вдавливая большой палец в складку, а затем отводит руку, ударяя ею по моей плоти одним быстрым, жестким шлепком. Недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы вызвать у меня реакцию.
— А, вот и мы, — рычит он, а затем его пальцы обхватывают край моего бикини, отдирая влажную ткань от моей киски. — А теперь давайте посмотрим, лжет ли мне сегодня моя принцесса.
Я знаю, что он собирается найти, я не могу этого скрыть. Я стремлюсь к нему, скучаю по грубому прикосновению его пальцев и блаженному ощущению того, как он наполняет меня. Когда его пальцы скользят по моей щели, я знаю, что он чувствует, какая я уже влажная.
— Ты ждешь меня. — В тоне Коннора слышится глубокое удовлетворение, его пальцы проникают между моих складочек, и мои ногти впиваются в ладони, когда я делаю все, что в моих силах, чтобы не оттолкнуться от его руки. Я так сильно хочу, чтобы меня заполнили, мне это нужно, и почти невозможно не умолять.
— Лживых маленьких
