на свои коротко подстриженные ногти.
– Извини, что испортила сиденье. И вообще… Извини, что из-за меня столько проблем.
Он усмехнулся. Схватился за голову, зачесывая пальцами назад черные волосы. Я бы сказала, что он тоже не представлял, что со мной делать. Тем не менее пересилил себя и сказал:
– Рит, каких проблем? Ты сейчас серьезно? А мне казалось, что ты прекрасно понимаешь, что я за человек и что из себя представляет моя жизнь. Какие нахрен проблемы? Обычно в это время я…
Он не стал договаривать, многозначительно посмотрев на меня. Я же осеклась. Было так странно говорить о том чего мы старательно избегали такое количество времени.
Даже не то что избегали. Игнорировали напрочь. А вот про это время он не зря сказал. Пятница, обед…
В это время типичный день Самсонова наполнялся подготовкой к очередной пьянке. Уже через пару часов я бы пришла к нему и устроилась в уголочке. Наблюдать и следить за ним. Ловить каждое его движение и ревновать до бесконечности.
На лице помимо воли улыбка возникла. Странная такая, сумасшедшая. Я осторожно заметила:
– Обычно в это время меня атаковали всевозможные барышни, пытающиеся попасть на ту самую вечеринку к королю универа.
– До сих пор не понимаю, с какого меня наградили этим статусом.
– Ну, просто ты самый опасный, самый загадочный и самый недоступный. Как известно, запретный плод сладок. Каждая хотела стать той самой.
Он усмехнулся. Судя по всему, этот разговор он находил забавным. А я… Я, по крайней мере, старалась не выпадать из него.
– А стала той самой ты. Та, что столько лет тенью сидела в углу, смотрела оттуда своими зелеными глазищами и отсвечивала отвратительной мальчишеской стрижкой. Тебе рыжий цвет намного больше идет. Словно натуральный.
– А он и есть натуральный… – пролепетала я, снова устремляя взгляд на руки.
Стала той самой? Той самой, которая залетела, и что? Нет, Миша, мне до той самой как до Китая…
– Надеюсь, дочь в тебя пойдет. Красивая будет.
И снова внутри все затрепетало. Как школьница юная, я смущалась и краснела. Он считает меня красивой. И это даже не вопрос, утверждение. Такое простое и честное, как он сам. Без прикрас.
– Если в тебя пойдет, тоже. Представляешь, огромные черные глаза и волосы цвета воронова крыла? Роковая красотка.
Я почему-то так явно представила себе эту картину, что не могла не улыбнуться. Дочь. Наша дочь. Даже не верится, что вообще все так складывается…
– Ну уж нет. Как по мне, рокового в жизни у нас предостаточно. Да и… Рит, скажи, а как ты вообще это все ощущаешь?
Он словно проник в мои мысли. Стал ненадолго тем, кто заглянул за кулисы. Но все же я тихо переспросила:
– Что именно?
– Ну, беременность, грядущее материнство. Как ты вообще все это ощущаешь?
Он говорил немного смущенно. Я бы сказала, даже зажимался. Тем временем мы выехали в сторону, ведущую к институту. Интересно, куда он везет меня?
– Если честно, то особо никак. Просто ответственность. Я вообще лишь недавно сам факт приняла. После того как… Я пока совершенно не понимаю, что с этим всем делать.
Честность далась мне непросто. Но я не хотела иначе. Может, именно такие разговоры позволят нам лучше понять друг друга? Ведь мы, по сути, чужие люди, даже несмотря на то, что имеем общую историю.
– Хорошо хоть, не я один такой. Хотя иногда накатывает. Вот это странное осознание. Не могу сказать, что я готов ко всему этому.
Прикусила губу от досады.
– Я тоже. Я вообще не знаю, как это получилось…
– Презерватив порвался. Я искал тебя, пытался найти, а потом… В общем, случайно факты сопоставил. Не уверен был до последнего. Плохо, что ты тогда сбежала. Но как есть… Смысла нет уже ворошить прошлое. А то столько говна поднять можно.
Кажется, последняя фраза была сказана скорее про себя. А я сидела и одуревала от свалившейся информации. Вот так в жизни бывает, когда Самсонов еще раньше меня подозревал о том, что я могу быть беременна. Издевка судьбы.
Мы остановились аккурат возле кафе с любимыми драниками. Я смущенно улыбнулась. А еще внутри все же было облегчение. Потому что этот странный разговор почти окончен.
– Мы только пообедали, и я пока не хочу есть.
– А я тебя не кормить привез. Я в это доме квартиру снял. Подумал, что пока ты не расправишься с токсикозом, так удобнее будет. Ну и с универом рядом…
Глава 41. Рита
Я отвела взгляд. Внезапно его заволокло слезами. Не в силах сдержаться, я просто уткнулась в окно в надежде, что он не заметит. Но не прокатило.
– Рита, я не мастер анализировать поведение. Даже свое, не говоря уже о тебе. Собственно, я вообще не понимаю, что мне с тобой делать. Но я обещаю постараться научиться.
Утерла слезы. Его откровенность вышибала из меня дух. Два одновременно столь далеких и столь близких человека. Как это объяснить? Болью, что жила внутри каждого?
– Прости, просто я слишком растрогана твоей заботой. Просто…
– Не привыкла к такому?
В его голосе прозвучала сталь, и я вздрогнула. Да у меня в жизни не было такого калейдоскопа эмоций. Меня то в жар бросало, то в ледяную пропасть. Не сразу дошло, о чем он.
– Миша, у меня была обычная жизнь, до того как… До того как я забеременела. В ней была и забота, и любовь. Просто мама… У нее свои взгляды на мое счастье.
– Взгляды? Отправлять несогласную совершеннолетнюю дочь на аборт, доводя до нервного истощения, – это взгляды такие? Очнись, Рита. Она вообще неадекватна, ей к психиатру надо. Таких к собственным детям подпускать не стоит!
Он воспитывал меня словно маленькую девочку, а внутри зрела обида. Конечно, я понимала, что он сдерживался. Что на самом деле такой человек, как Самсонов, имеет свое мнение насчет наших отношений.
Но что бы и как бы ни произошло, она моя мама. Да, она буквально растоптала меня, разбила надежды, но мамой от этого быть не перестала. Не знаю, как сложатся наши отношения, но уверена, что хотела бы, чтобы все наладилось. Мне это важно.
Другое дело, если она не остановится… Сама я лезть на рожон не буду. Просто сил на это не хватит.
– Пойдем, все покажу.
Он все еще хмурился. В такие моменты казалось, что улыбка для него как слабость. Что она настолько случайна, как будто ее и не бывает. Он не ждал, пока я
