И тогда Рик ударил ее каблуками. Снова и еще раз. Хватка Луны ослабела. Смертный ужас исказил залитое кровью лицо. И Рик нанес последний, яростный удар обеими ногами. Луна с отчаянным, раздирающим душу криком полетела вниз, в сходящиеся тучи. Рик тяжело дышал, потом что-то прошептал.
Мгновение длилось и длилось. Спифи на всю жизнь запомнил, как внизу, в просвете туч, опускался на землю покореженный «Паровой каток», облепленный бесформенной массой бушующего Стража, как, раскинув руки, летела вниз Луна… Крик ее еще долго отдавался потом в его ушах и не раз возвращался во сне.
Позже они без сил сидели на полу в тамбуре «Чакрума». Рик прижимал к себе так дорого стоившую им шкатулку. В дверь заглядывали обеспокоенные ушастые головы каапи из экипажа Шакти. «Чакрум» чуть замедлялся, выравнивая ход. С ними поравнялся «Алый клинок». Прошло немного времени, и тамбур открылся — двое мрачных, закутанных в меха людей Катоны закрепили трап с «Алого клинка». Затем Милош крепко обнял Рика.
Тот поглядел на друга отрешенно.
— Вы прилетели очень вовремя, — сказал Рик тихо. — Капитан «Республик» сообщил вам координаты? — Голос Мортона словно бы пропитался усталостью.
— Мы одиннадцать часов дежурили в облаках. Наблюдали за «Катком». Хорошо, что решили встретить тебя у границы. Я рад, что вы остались живы, Наставник, — добавил Катона негромко.
Рик устало кивнул.
— Луна… Не оставила выбора, — сказал он тихо, больше себе, чем другим.
Рик устало провел ладонью по ларцу, стоявшему него на коленях. Катона понимающе кивнул. Он неловко помолчал, словно не решаясь что-то сказать.
— Рик… тебе говорили про Шакти?
* * *
Далеко внизу Шестипалый, стоя на скале среди скелетов дирижаблей, опустив уши и нахохлившись, смотрел на небо, где Страж рвал его корабль. «Паровой каток» медленно опускался к земле. Затем вдалеке ослепительно полыхнуло, и только потом до их дошел гром взрыва — рванули котлы.
Шестипалый, Гроций и телохранители молчали.
— Говорила ж мне моя половина — не связывайся с Мортоном! — сказал Шестипалый в сердцах. — Эх! Надо было жену слушать! — он помолчал.
— Ладно, джентльмены! Поищем здесь, что летает.
— А если ничего не летает? — хмуро спросил один из телохранителей.
Шестипалый многозначительно пожал ушами.
— Тогда в империю пешком пойдем! Месяца за два доберемся! — он оглядел своих подчиненных. — Ну… может за три.
— Почтенные господа — а вам товарищ в дорогу не нужен? — раздался флегматичный голос из-за камня и Нур влез к ним на вершину. Шерсть его была взъерошена и перепачкана. — А то домстился мой капитан! — закончил он в сердцах и добавил. — Гребень у кого-нибудь есть тут?
Глава 12
Механизмы смазаны
Сеньор Стефано тяжело раздумывал, сидя в своих запертых покоях, среди картин и чудесных ювелирных украшений — коллекции, которую всерьез начал собирать его отец. Они жили в удивительные времена. Тысячу лет старинное, непревзойденное своим изяществом искусство древних мафуров считалось образцом высокого вкуса, который людям никогда не повторить. Но в этот век люди Элинии смогли создать нечто подобное и даже, как говорили многие — и как считал сам Стефано — превзойти старые шедевры. Во всяком случае, люди создавали вещи и картины более глубокие и грациозные, чем современные мафуры — те тысячелетиями усердно копировали десяток «великих шедевров» Пятой династии Мафрры и с презрением смотрели на все остальное. Сеньор Стефано сердито мотнул головой. Опять он уходит в искусство от проблем!
За окнами стояла ночь. Керосиновые лампы на столе бросали отсвет на стены. В бликах пламени то выплывали, то исчезали детали картин — таких ясных и проникнутых покоем днем, а теперь, во тьме, словно живущих собственной жизнью.
Сеньор Стефано мучился в ночи. Он с горечью сознавал, что не ровня своему великому отцу. Риккардо Великолепный предотвратил две больших войны, хитростью и золотом разрушил коалицию трех могущественных владык, которая могла стереть республику Фиоры в порошок, сумел предотвратить нашествие Эгиды. Отец его умел расположить к себе и народ, и старинные дворянские роды; собрал основу этой чудесной коллекции…
Стефано так, увы, не мог. Хоть он и унаследовал власть над республикой, но больше был расположен к искусству и философии, чем к грязным стремнинам политики. Для сеньора Стефано стало сильным ударом то, насколько уверенно Клубы республики проявили непослушание пред лицом иностранцев. Алый герцог доносил ему о тайных ночных сборищах, о секретных собраниях Правящих клубов — отстраненных от реальной власти еще его дедом, но по-прежнему могущественных. Доносил он и об активности около принадлежащих Клубам арсеналов ополчения. Командиры отрядов наемников были солидарны — хватило бы искры, чтобы вызвать бунт граждан Фиоры, с которым не справятся ни три тысячи наемников, а тем более горстка верных людей Алого герцога. И, кроме того, боевые дирижабли Клуба независимых асов крутятся около Фиоры, и к ним мало-помалу подходят союзники и подкрепления.
Сегодня днем Совет Клубов самостоятельно собрался на заседание — а в течении последних двух поколений совет собирался только с разрешения ректора Республики. Председатели Клубов вежливо пригласили Стефано, и ректор вынужден был явиться — с многолюдной, блестящей свитой позади и с тяжестью в душе. Он предпочел бы говорить с этими умными и властными сеньорами по отдельности.
Председатели Клубов сидели за старинным столом красного дерева — за ним совет собирался со времен Великого республикотрясения. Сеньор Стефано оглядел их: важных господ с живыми, все подмечающими глазами, одетых в роскошные меха севера. Все — от очень тучного, страдающего отдышкой главы Банковского Клуба до мрачного, тощего и угрюмого председателя Клуба воров, были единодушны. Вежливо, но очень твердо они высказали ректору пожелание совета свернуть переговоры с мафурами. Почтенный седовласый японец — председатель Клуба навигаторов — вежливо объяснял, что подобное соглашение дестабилизирует ситуацию в городе, и уже вызывает волнения простонародья. Таким образом, Правящие клубы настоятельно просят ректора свернуть переговоры. Легко сказать «свернуть», когда над городом висит крейсер этих чертовых кошаков, а надежных сторонников у Стефано в родном городе оказалась только горстка!
Переговоры с мафурским послом продолжались уже несколько дней, и Стефано становилось все очевиднее, что и Ксарн понимает, насколько слабо его собеседник контролирует собственную республику. Когда они предварительно договаривались о переговорах, обе стороны полагали, что Стефано достаточно прочно сидит в кресле ректора, чтобы быть независимым правителем, полезным мафурам. Теперь стало ясно, что даже многие из старых друзей его отца не одобряли союз с исконными врагами полисов Элинии, и вряд ли поддержат в опасную минуту сына своего друга.
Стефано снова начал вертеть в пальцах статуэтку. Плохо, даже очень плохо… Если Алый договорится с командирами наемной пехоты и захочет его сместить, помешать им будет некому. Пока Алый герцог не проявлял себя ничем опасным — но только глупец доверяет Алому Пьеро! Положим, Стефано может ускорить переговоры с князем Ксарном — и опереться на его войска… а что потом — сидеть в родном городе на чужеземных штыках, словно марионетка? Нет! Род его правит свободной республикой!
