- Эй, - притворно возмущаюсь, на что получаю быстрый и нежный поцелуй в губы.
- У меня адекватные родители, ты им обязательно понравишься, - шепчет, убеждая меня в этом, - тем более, что они давно ждут, когда я женюсь.
С подозрением смотрю на него и понимаю, что ведь он же старше меня. Когда мы наедине, для меня это незаметно, единение душ и все такое, но вот в социуме он более ответственный, серьезный и решающий все проблемы. Или это потому что он – мужчина с большой буквы?
- Идем, - подталкивает меня под поясницу, ступая рядом шаг в шаг.
Дом, в который мы входим, весьма элитный, даже частная охрана присутствует. Поднимаемся на лифте, я наблюдаю за сменой этажей на табло и с каждым новым этажом нервничаю все больше.
- А как…, - сглатываю, и в этот момент открывается дверца лифта, - зовут твоих родителей?
- Нина Арсеньевна и Андрей Прохорович, для тебя – просто мама и папа, они не кусаются, с нетерпением ждут тебя, - пытается так успокоить меня, а я наоборот - мандражирую сильнее.
Мужчина не дает мне накрутить себя хуже и сразу же, как только мы ступаем на лестничную площадку, нажимает на дверной звонок. Я надеюсь, что открывать будут долго – пока услышат, пока дойдут, и что за это время я успею собраться с мыслями. Но какой там, такое ощущение, что владельцы квартиры только и делали, что ждали нас, так быстро открывается дверь.
- Ну, наконец-то, - резво приветствует нас чуть седовласая женщина, немного в теле, но в целом приятная на вид, оглядывает нас теплым взглядом, а затем кричит куда-то вглубь квартиры: Федька, сын с женой пришел, оденься!
Чуть отшатываюсь от ее громогласного голоса, который ну никак не вяжется с ее миниатюрным видом.
- Привет, милая, - оборачивается она, резко тянет внутрь и обнимает, стискивая мои хрупкие косточки, - мы уж и не надеялись с мужем.
Я таращу глаза, что есть сил, уже даже дышать не могу от той силищи, что заключена в женском теле.
- Все, мам, хватит, - слышу по голосу, что он улыбается и счастлив, - оставь это законному мужу, я и сам еще не насладился.
- Ладно, ладно, - разочарованно говорит женщина, отстраняется от меня и оглядывает с головы до ног, цокает, - худющая-то какая, откармливать и откармливать.
Испуганно сглатываю и смотрю на Глеба. Нет-нет, никаких откармливаний, пожалуйста, только-только начала худеть.
- Мы решим этот вопрос, - привлекает меня к себе Макаров, и тут из гостиной появляется такой же здоровяк, только на несколько десятков лет старше.
Я стою, пораженно открыв рот, глядя на такого колоритного персонажа с седой бородой и огромными кулачищами.
- Ну-с, что там? – также громогласно рычит мужчина, хмуро глядя на своего сына.
Беру Глеба за руку, она немного дрожит. Но все мои опасения развеиваются, когда при взгляде на меня у отца начальника теплеют глаза. Фух, все гораздо лучше и легче, чем я себе это представляла. Мы садимся за стол, так что весь вечер меня терроризируют вопросами. Но это не раздражает, а скорее умиляет. Я всеми фибрами чувствую, что меня приняли и никак нарадоваться моему присутствию в жизни их сына не могут. Единственное, раз пять, наверное, они спросили нас, когда же мы собираемся порадовать их внуками. Я то краснею, то бледнею, и блею что-то нечленораздельное.
- А ты переживала, - шепчет мне в перерыве между блюдами Глеб, наклонившись чуть ниже, чем того требуют приличия.
- У тебя крутые родители, - отвечаю ему, а сама поглаживаю теплую мужскую ладонь.
Это стало катализатором моего хорошего настроения. Не хочу ничего менять, хочу, чтобы все это никогда не заканчивалось. Когда мы собираемся и уезжаем домой, я смотрю на темнеющее небо и вижу падающую звезду. Загадываю про себя свое самое заветное желание. И пусть оно обязательно сбудется.
Глава 37
- И куда ты? – скептически спрашиваю у Василисы, которая с суровым видом собирает свои вещи.
- В другую фирму, - улыбается она как-то хитро да с таким видом, словно в лотерею миллионы выиграла.
- Ну, удачи тогда, - улыбаюсь, заражаясь ее хорошим настроением.
С ее уходом мне становится как-то грустно, еще и Глеб занят работой по самую макушку. Перебираю документацию и заполняю отчеты, как меня научила Васька, а сама витаю в облаках. От размышлений меня отвлекает несколько стуков.
- Тук-тук, - стоит возле моего стола Глебчик, манерно выдавливая из себя улыбку.
Я вижу, что он нервничает, перебирает пуговицу на своем отутюженном пиджаке. И почему теперь меня дико раздражает его манерность и одежда с иголочки, кто бы мне ответил.
- Привет, - медленно киваю, вздыхаю и иду к тумбочке с кофейным аппаратом.
- Слушай, Маш, ты отдала на подпись договор, который я просил? – спрашивает, а голос напряженный, словно от этого зависит чуть ли не вся его жизнь.
Хмурюсь, вспоминая, что он просил. Последние несколько дней оказались бурными на события, и мне было как-то не до просьб своих одноклассников.
- Да, - киваю, делая вид деловой работницы.
И ничего я не забыла, пусть не смотрит на меня с таким подозрительным видом. Приподнимаю бровь и гляжу на него с возмущением. Вижу даже, как после моего взора он расслабляется и даже веселеет, вон какая улыбка появляется, демонстрируя ямочки на его гладких щеках. И это тоже меня раздражает. Надо все же сказать мужу, чтобы не вздумал больше брить свою брутальную щетину.
- Все тогда, жду, - кивает парень и, насвистывая веселую мелодию, удаляется из моей приемной.
Как только он уходит на достаточное расстояние, я начинаю судорожно копаться в бумагах. Где же оно, было же вот тут. Фух, вот эта папка. Почесываю лоб и включаю все имеющиеся извилины. Что-то уж больно волнуется Глебчик по поводу этого договора, так что следует его внимательно изучить, прежде чем отдавать на подпись мужу. Чем больше вчитываюсь, тем больше понимаю, что для меня это все какая-то абракадабра. Цифры-цифры, закуп какой-то. Куча нолей и вовсе вгоняет меня в ступор и шок. Вот только кое-что меня почему-то смущает. Открываю таблицу по снабжению, которую мне как раз перед уходом показывала Василиса, и сравниваю цифры, а там конкретные такие расхождения. Я, может, и дилетант, но понять, что что-то здесь не так, способна. Откладываю бумаги и, цокая каблуками, иду к выходу, останавливаюсь у порога и выглядываю в коридор. А там никого, вот только я еще несколько минут продолжаю смотреть в пустоту с подозрением и каким-то чувством разочарования.
- Маш, - раздается сзади заботливый голос Глеба, а затем его руки обхватывают меня за плечи в защитном жесте, - у тебя все хорошо?
Оборачиваюсь и кладу ему ладонь на щеку. И как он воспримет известие о предательстве друга?
- Не совсем, - шепчу, а затем закрываю дверь приемной.
