услышал, что эти стены расписывали палехские мастера!»
В тот день, когда я улетала, как раз показывали эфир, на котором мне плакались те две бабушки, который я не смогла посмотреть.
Между небом и землёй смотрю глубоко в даль на бесконечные облака, в которые врезаются яркие солнечные лучи, и кажется, как будто они разрезают небо, падают на землю, которая скрывается под небесами, и через капли воды создают двойную радугу, о которой было написано. Которую я так долго представляла в своей голове, как она могла выглядеть, как увидел и написал о ней автор. Я обдумывала интересные и проникновенные моменты статьи, и ещё больше убеждалась, что совпадений в жизни не бывает. Он как-то писал, что когда впервые оказался в телецентре, разочаровался в нём, думал, что сможет изменить мир… Но я не разочаровалась в телевидении, потому что в нём был он, и он мог изменить мир, он его уже менял, просто этого не замечал! Если он смог перевернуть весь мой внутренний мир одним только взглядом!
После двухгодовой разлуки с бабушкой и родным домом, из которого меня выжили, я вернулась уже в качестве гостя. Была очень рада, что у меня началась хоть как-то помаленечку складываться жизнь в другом городе. Конечно, мне и в Москве нелегко жилось, не могла привыкнуть к непонятным и ужасным привычкам хозяина квартиры, но всё равно была ему во многом благодарна, несмотря на то, что иногда, живя с ним, я ощущала себя самым настоящим рабом, в прямом смысле этого слова. Валера хотел с нами жить, воспринимал меня, как дочь. Если бы он в начале в качестве своих личных целей, что ему нужна бесплатная домработница, а нам жильё в другом городе, не позволял жить у него, то я никогда бы не узнала о своих новых чувствах. Не стала бы получать образование, не устроилась на работу, мама не начала бы лечиться, сам Валера не приобрёл бы семью, ему некого было бы тогда любить. Но это всё гораздо лучше, чем иметь тот статус, который мог неизвестно чем закончиться. Меня и мою семью просто спасло то, что этот человек с причудами существовал. Иногда мне его было жалко, а иногда мне казалось, что я его любила, как человека, от того, что привыкла к нему. Он иногда бывал мягким и добрым, проявлял к нам заботу, а иногда таким несносным, что от его истеризма у меня капали слёзы. А они могли быть от того, что кто-то задел мои самые глубокие чувства, раны и ударил по ним, плюнув в душу. Но я всё всегда прощала, старалась заботиться о нём, потому что он понимал, что мы самые близкие и дорогие для него, только он это стал понимать слишком поздно. А некоторых вещей из-за своего воспитания и образа жизни он никогда не понимал, и даже привыкнуть ему в свои годы было очень трудно, либо невозможно вовсе.
Пробыв пару дней в квартире, не выходя на улицу, я находилась в каком-то полу шоковом, полу стрессовом состоянии, пыталась прийти в себя после того побега, осознать всё, вспомнить свои любимые вещи и занятия, снова привыкнуть к старому образу жизни и старо-новой обстановке, я отправилась на прогулку. Утром всей семьёй мы ходили на рынок, купили разные вкусности, торт, мне бриджи для катания на велосипеде, потому что те, в которых я приехала, абсолютно новые, разошлись по швам от некачественного пошива, прям в самолёте. Мама на рынке в отделе газет и журналов спросила у продавщицы, продаётся ли у неё журнал «СтарХит». Я немного расстроилась, что у неё его нет, но обрадовалась, что мама разделяет мои интересы, я всё ждала результатов конкурса. Мы пришли домой, но вспомнили, что не купили газировку, а мама, что у нас нет её зубной пасты, которой только может чистить зубы. Я предложила сходить и всё это купить, заново оделась и отправилась по немного забытым и обновлённым местам и магазинам. Купив всё, что хотела, я отправилась домой, но вспомнила, что на остановке, которая далеко осталась за моими плечами, раньше находился киоск с печатью. Хотя я весь свой недлинный поход думала о том киоске, чтобы выяснить, продаётся ли в городе журнал. Я обернулась, чтобы разглядеть, стоит ли он там сейчас. Я заметила, что там добавился ещё и сбербанк, и виднелось за ним что-то синее, похожее на киоск с печатью. Я вернулась домой, думая о том, что после обеда мне обязательно нужно сходить и ещё раз прогуляться в ту сторону.
Дома я провела часть дня, занимавшись распечаткой объявлений, чтобы пройти и повесить их на этажах, чтобы жильцы оставили доступ к подъездным счётчикам, которые были огорожены дополнительными дверями на их лестничных площадках. Доступ был необходим, чтобы мастер провёл нам интернет. Заодно распечатала два портрета Малахова, чтобы он чаще присутствовал со мной, и повесила их внутри серванта и шкафа. Я оделась в любимую юбку и кофточку, в которой приехала, пошла, развесила объявления, прихватила мусор и отправилась на прогулку.
Дойдя до долгожданного приближённого места, с которого было хорошо видно, что располагается у той автобусной остановки, я смогла разглядеть киоск с печатью, и, подойдя ещё ближе, увидела молодого человека, не русского происхождения, который выглядывал из своего овощного ларька, разбрызгивая воду на асфальт возле него. Для чего он это делал, я не знала, но, чтобы не быть забрызганной и не идти по этой воде, мне пришлось полностью стиснуться в край прохожей части и идти по мокрому краю бордюра. Подойдя к киоску, я стала заглядывать в него и высматривать то, что очень сильно хотела, и, не увидев с одной стороны, перешла на другую. Поднимая постепенно глаза снизу-вверх, увидела то, что хотела увидеть и очень сильно обрадовалась. Я заглянула в киоск и спросила у продавщицы, когда выходит свежий номер «СтарХит»? Она мне пояснила, что в понедельник, и я ещё больше обрадовалась, что почти по всей стране одинаково. Почти, потому что многие в официальной группе журнала в интернете обсуждали то, что у кого-то он и вовсе не продаётся, а у кого-то выходит с опозданием. Я развернулась, и решила ещё немного пойти прогуляться, посмотреть, что, где и как изменилось. Пройдя немного, я услышала, что меня окрикивают, поворачиваю голову, и сквозь ярко светящиеся и слепящее низкое солнце, разглядываю знакомые мне лица. Это продавцы овощей, муж и жена. Я удивилась их там увидеть, их точка находилась в другом месте, да
