чтобы что-то сказать.
В голове не укладывалось, что это случилось со мной. Что я только что поцеловалась с лордом протектором.
И это было… незабываемым. И я… Если честно, я бы хотела повторить это.
Под испытующим взором лорда Эйнара я окончательно стушевалась. Он смотрел на меня настолько жадным взглядом, что я невольно почувствовала себя абсолютно обнаженной.
— И как? — с иронией осведомился Эйнар, как будто не видел ничего дурного в только что произошедшем. — Мое дыхание или слюна тебя отравили?
Я молчала, беспомощно ощущая, как яркая краска стыда заливает лицо.
— Скажи хоть что-нибудь. — Голос Эйнара дрогнул в тревоге. — Тебе… Тебе понравилось?
— Простите, — привычно повинилась я.
Взгляд Эйнара заледенел. И воздух вокруг похолодел.
— Тебе понравилось? — повторил вопрос Эйнар. Крепко взял мой подбородок, не давая отвести глаза.
— Вообще-то, мне не с кем сравнивать, — честно призналась я.
Тут же пожалела о сказанном. Если до этого взгляд Эйнара был просто холодным, то теперь он превратился в самый страшный мороз самой суровой зимы. Удивительно, что воздух еще не осыпался снежинками вокруг нас.
— Амара… — прошелестел Эйнар. — Не вынуждай меня…
— Это мой первый поцелуй, — тихо призналась я, завороженно глядя в его выцветшие от непонятной ярости глаза. Невольно всхлипнула и добавила: — Самый первый, вы понимаете?
Глаза лорда Эйнара чуть оттаяли изнутри. Уголки рта дрогнули в едва заметной улыбке.
— Так понравилось или нет? — настойчиво повторил он вопрос.
— Да.
Не уверена, что произнесла это вслух. По-моему, губы просто шевельнулись, но никакого звука не раздалось. Однако лицо Эйнара ощутимо расслабилось.
— Только не наказывайте меня, — прошептала чуть слышно. — Я больше не буду.
— Больше не будешь что делать? — уточнил Эйнар.
— Ничего больше не буду, — на всякий случай горячо пообещала я.
И целоваться никогда больше не буду!
— На твоем месте я бы не разбрасывался столь смелыми обещаниями насчет поцелуев, особенно если речь идет обо мне, — понизив голос, очень чувственно выдохнул мне на ухо Эйнар, губами почти прикоснувшись к нежной коже около уха. Так, что по всему моему телу пробежали быстрые горячие мурашки.
Ох, всех демонов ему в ночные кошмары. Неужели я сказала это вслух? И я призвала себе на голову все пламя мертвой бездны, где, как известно, зарождаются мертвяки и прочая нечисть пустоши.
— Вообще-то, я не сержусь на тебя.
Отстранившись, Эйнар опять провел ладонью по моему лицу, задержал ее на моем подбородке, но на этот раз гораздо мягче, чем в первый, и я опять посмотрела на него.
Как ни странно, но лорд протектор действительно не выглядел злым или раздраженным теперь. Напротив, он улыбался, а в глубине его глаз мерцало какое-то странное чувство, природу которого я никак не могла угадать.
— Твой интерес к книгам вполне понятен и объясним, — продолжил он, и я далеко не сразу поняла, о чем он. — На твоем месте любой захотел бы выяснить, о чем говорил тот портрет.
— Значит, вы дадите мне разрешение? — радостно встрепенулась я.
— Нет, даже не подумаю. — Эйнар негромко рассмеялся, заметив, как после этого я печально сникла. — И не дуйся, Амара. Но есть некоторые темы, в которые тебе лезть пока очень рано.
— Почему? — хмуро спросила я. — Это же история Даргейна. Ее всем знать надо.
— Историю пишут победители.
Прозвучало это донельзя странно. Я изумленно посмотрела на Эйнара, но тот отвел взгляд.
— В общем, не лезь в это, Амара, — проговорил он.
Резко убрал руку от моего лица и сделал шаг назад.
Точнее, попытался. Потому что в следующее мгновение я вцепилась в его камзол, заставив остановиться.
— Почему? — требовательно спросила, силясь поймать его взгляд. — Лорд Реднар, это касается меня! Я имею право знать!
— Амара, меньше знаешь — лучше спишь, — рявкнул он.
Это было настолько ярким ударом злости, физически ощущаемым, как будто кто-то толкнул меня в плечи, — что я почти сделала шаг назад. А потом вспомнила все свои резоны. И вдруг загорелась совсем другой идеей. Безумно опасной.
— Я все равно узнаю правду, — глухо предупредила я. — Так или иначе…
И тут же пожалела о сказанном.
Движение Эйнара было настолько молниеносным, что я его не заметила. Но вдруг я опять оказалась в его объятиях.
Я испуганно охнула. Забилась изо всех сил, пытаясь освободиться. А затем угодила в плен его пожелтевших глаз — и резко расслабилась, осознав, что сопротивление бесполезно.
— Не дергайся, — глухо предупредил меня Эйнар. — Будет хуже.
— Я имею право знать! И я узнаю!
Ох, как бы я хотела иметь ту уверенность, с которой я пыталась говорить. Мое несчастное сердце… По-моему, оно вообще отказалось биться. Но я просто не могла отступить сейчас.
— Ты забудешь про эту тему, — с нажимом проговорил Эйнар. — Иначе… Иначе у нас будет совсем другой разговор.
— И что вы сделаете? — с сумасшедшей смелостью, не веря, что это слетело из моих уст, спросила я. — Выгоните меня из университета?
Эйнар вдруг глухо рыкнул от ярости. Притянул меня еще ближе и впился поцелуем в губы.
Это было гораздо грубее, чем в первый раз. Его пальцы нырнули в мои волосы, натянули их — и я против воли запрокинула голову.
Ладони скользнули по колючему шитью его камзола, и я тихо охнула от боли, расцарапав кожу в кровь.
Удивительно, но губы Эйнара оставались очень мягкими и ласковыми, а движения выверенными и настойчивыми.
Он спустился с поцелуями на шею. Его руки нырнули под мою одежду, погладили спину, переместились вперед, накрыв грудь. Затем, не мудрствуя лукаво, он с треском рвущейся ткани рванул ворот, распахнув рубашку, — и несколько верхних пуговиц улетело на пол. Я тихо ахнула, попыталась прикрыться, но Эйнар одной рукой перехватил обе мои, второй провел по моему телу в собственническом жесте, и перед моими глазами все поплыло.
В следующее мгновение Эйнар подхватил меня, посадил на стол, ни на миг не прекращая своей ласки, которая становилась все более и более откровенной.
— Вы ведь понимаете, что я вас возненавижу, — тихо и обреченно шепнула я, осознав, что при всем желании не смогу ему противостоять. — Лорд Реднар, пожалуйста.
И все прекратилось. Так же внезапно, как и началось.
Эйнар отпрянул от меня так резко, как будто получил пощечину. Отошел к окну, задумчиво отодвинул гардину и уставился в сгустившуюся за время нашего разговора вечернюю синь.
Я тут же спрыгнула со стола. Поспешно застегнула рубашку до самой последней уцелевшей пуговицы, посильнее
