Големы синхронно скрипнули суставами, расставили ноги шире и замерли.
– Чертова качка! Ну и ночка предстоит, – выругалась Матильда, сунула загадочный предмет за пазуху поварского кафтана и затопала по лестнице наверх.
Элли поставила на пол чан и почесала затылок.
Занятно. Трюм манит многих членов команды. И доктор Гризвольд тут вчера ошивался, и вот теперь повариха…
Голем легко стукнул в перегородку, привлекая ее внимание.
– Сейчас, сейчас, ребята! – засуетилась Элли.
* * *
Возвращаясь на камбуз, Элли мимоходом глянула на часы.
Уже шесть вечера. Неудивительно, что она еле ноги волочит. Она бессменно трудится почти двенадцать часов с короткими перерывами на завтрак и обед.
Обычный человек уже давно лежал бы пластом. На камбузе работала вторая смена, и часть горничных отправилась отдыхать.
Конечно, если бы Элли попросила, ее бы тоже отпустили – она работала за двоих, а то и за троих! Но ей очень хотелось выслужиться, показать свою незаменимость, заработать репутацию и обеспечить себе место на судне до конца путешествия.
Хорошо, что у нее есть дополнительный источник сил – механическая начинка, синтетические органы и алхимический состав крови!
Но вдруг Элли пронзило страшное подозрение.
Артифисы выносливее людей. Но ее механизмы требуют подзавода – только потому, что кому-то взбрело в голову иметь средство контроля над полулюдьми.
Ключ остался у Борова Лазаруса. В последние дни она тратила куда больше энергии, чем обычно. Хватит ли сил, чтобы продержаться до конца полета, до заокеанской страны, где ей сделают другой ключ?
Элли прислушалась к себе и успокоилась. Пока все в порядке: сердце бьется ровно, руки-ноги действуют, ни следа вялости и апатии. Мышцы немного болят – это понятно, попробуйте драить тарелки и светильники несколько часов подряд! Все-таки у нее есть и обычные человеческие органы, которым нужно давать отдых.
Отпрошусь у Матильды, решила она. Надо и о себе позаботиться. Вернусь в каюту и лягу спать, как примерная девочка.
У камбуза ее ждали. Тетя Дженни степенно прохаживалась по коридору и с интересом изучала развешанные на стенах инструкции для персонала.
Увидев Элли, она бросилась к ней и схватила ее за локти, чуть не выбив пустой чан из рук.
– Дорогая, как ты? – спросила она с глубоким сочувствием. – Боже, как мне жаль, что так вышло! Мы тебя подвели. Но Крис распустил язык не со зла. Глупый мальчишка так и не научился пользоваться головой!
– Я на него не сильно сержусь, – Элли вымученно улыбнулась. – Все складывается не так уж плохо.
Тетя Дженни посмотрела на чан в ее руках и покачала головой.
– Вместо того чтобы блистать в салоне, ты убираешь за пассажирами и живешь в каптерке. Разве этого ты заслуживаешь?
– Раз я нарушила закон, то заслуживаю сурового обращения. Капитан Ларсен обошелся со мной довольно мягко.
– Я полна надежды уговорить его оставить тебя на судне. Элли, я не брошу тебя в беде. Сделаю все возможное. Сегодня я имела долгую беседу с Ларсеном. Увы, не очень продуктивную. Капитан выслушал меня, но не дал ответа. Выпроводил меня из кают-компании, а сам сбежал на мостик. Но он так просто не отделается! Если потребуется, я и на мостик проберусь.
Пожилые дамы – страшная сила, подумала Элли с легкой улыбкой. Они могут брать города, пользуясь жизненным опытом и привилегиями, которые дает им возраст.
Элли была тронута.
– Спасибо, тетя Дженни. Не переживайте. Я справлюсь. С капитаном вполне можно договориться. Сегодня он очень занят, не стоит его отвлекать. Подождем спокойного момента.
– Потом может быть поздно.
Госпожа Майер вместе с Элли зашла на камбуз. Там было пусто, лишь у стола Гильда нагружала поднос посудой.
– Несу кофе штурманам и помощникам, – объяснила она. – Сегодня у них хлопот полон рот, они даже на ужин не явились. Но буря-бурей, а подкрепиться им надо.
– Капитану Ларсену вы тоже несете кофе? – спросила тетя Дженни. Ее глаза загорелись. Сразу стало ясно, что ей пришла в голову какая-то блестящая идея.
Элли забеспокоилась. Все блестящие идеи тети Дженни имели кучу непредвиденных последствий.
– Нет, потому что капитан на мостике, и...
– Бедный мальчик несет сложную вахту! Наш капитан заслуживает самой большой кружки самого крепкого кофе.
– Да, он уже давно в командной рубке, но я должна…
– Мы сами отнесем ему его кофе, – прервала Гильду тетя Дженни.
– Но…
– Элли справится. Милочка, спокойно идите в кают-компанию или куда вам велено.
Тетя Дженни взяла с подноса Гильды кружку и термическую флягу.
– Элли, пойдем, – позвала она властно. – Позаботимся о нашем капитане.
А потом понизила голос и прошептала:
– Ему нужно видеть твою заботу.
Элли переглянулась c Гильдой. Та пожала плечами и кивнула.
– Хорошо. Относить кофе капитану – обязанность госпожи Матильды, а она куда-то запропастилась. Что поделать! Неси ты. Надеюсь, Ларсен не будет сильно ругаться.
* * *
Элли пошла за тетей Дженни, испытывая некоторые сомнения.
Но ей вдруг до смерти захотелось увидеть капитана Ларсена. Сегодня она постоянно о нем думала и представляла себе их новую встречу.
Что плохого в том, если она придет к нему на мостик и принесет подкрепиться?
Чтобы попасть в командную гондолу, пришлось идти в нос судна, потом перейти в технический коридор. Элли здесь еще ни разу не бывала, и все казалось ей интересным.
За открытыми дверями виднелись разные машины и аппараты, опутанные проводами. Бледным светом горели лампочки. Моторы громко гудели. Шторм усиливался, и из-за этого «Горгона» шла полным ходом, чтобы ее не снесло. Элли всем телом чувствовала, как судно сражается со стихией.
Переборки дрожали, пол ходил под ногами. Время от времени Элли и тетю Дженни ощутимо кидало от стены к стене.
На звук шагов из каморки выглянул усталый механик. Увидев двух женщин, недовольно нахмурился, но, разглядев форму Элли, кивнул и спрятался обратно.
Тетя Дженни изучила схему на стене коридора и показала на узкую дверь:
– Теперь сюда и вниз.
За дверью обнаружилась крутая лесенка; Элли преодолела ее легко, тетя Дженни не отставала.
– Может, вам лучше вернуться к себе? – спросила ее Элли.
– И упустить возможность побывать в командной гондоле? Ни за что! – бодро ответила тетя Дженни, хотя она изрядно побледнела и то и дело хваталась рукой за горло; качку она переносила плохо, но не желала показывать слабость.
