строгом деловом костюме и даже не при галстуке.
— Привет, юная леди, — сказал он, пожимая руку Сэму. — Наслышан, я все про тебя знаю.
— Не будьте в этом так уверены, мистер Смайли, — сказал Сэм. И тут вдруг, заметив что-то, проговорил: — Пойду приготовлюсь к выступлению, — и мигом исчез.
Через несколько минут появилась миссис Шерман в каком-то безумном платье, которое вздымалось вокруг нее бесформенными складками, и увешанная тоннами бижутерии. За ней шел Тайрон, морщась от смущения.
Подойдя к нам, миссис Шерман обняла Тайрона за мощные плечи.
— Сбегай, пожелай Сэм удачи, — сказала она громко, чтобы мы услышали.
Тайрон промямлил, мол, она волнуется перед концертом.
— Поверь мне, ей будет очень приятно. — Миссис Шерман покосилась на нас. — Я знаю, как девочки воспринимают такие вещи. Может, поцелуешь ее на счастье?
Видимо, мои родители не сумели скрыть, что несколько ошарашены идеей, чтобы Тайрон поцеловал Сэма на счастье, — миссис Шерман обернулась к нам.
— Первая любовь, что поделаешь! — И она весело рассмеялась.
Я изо всех сил пытался положить конец этому разговору, намекнул, что пора занимать места в зале, но маму Тайрона было не остановить.
— Только не говорите, будто вы ничего не слышали, — сказала она моим родителям. — Мой Тай и Сэм — парочка.
— Парочка чего? — не врубилась мама.
— Влюбленная парочка. — Миссис Шерман гордо улыбнулась. — Право, эти дети обожают из всего делать тайну!
— Что вы говорите? — сказал мистер Бертон.
— Сэм — подружка Тая. Правда, Тай?
Миссис Шерман
Меня поразило, что Бертоны так удивились моему известию.
— Оказывается, у моего сына репутация настоящего сердцееда, — сказала я, не скрывая материнской гордости. — Девочки к нему так и липнут. Особенно милая крошка Сэм.
Тайрон застонал:
— Мам, ну я тебя прошу…
— Это… очень интересно, — сказала Мэри Бертон несколько высокомерно.
— Пойдем займем места в зрительном зале, — прибавил ее муж, похожий на мышонка.
Я последовала за ними, улыбаясь про себя. Могли бы хоть попытаться скрыть, как они мне завидуют.
19
Мэтью
До начала концерта оставалось несколько минут. Актовый зал быстро наполнялся, но мы сумели отыскать свободные места в пятом ряду. Мы сидели рядком: три семьи, семь человек, несчетное количество тайн и секретов. Зрители рассаживались, постепенно затихали, приготовившись смотреть представление.
Вечер начался не очень хорошо. А дальше пошло еще хуже.
Оттолин
Мы опоздали, можете себе представить? Столько ждали, готовились и чуть было не упустили решающий момент.
Вся проблема была в том, что надеть. Катастрофа задвинулся на своей идее: не выделяться. Целую неделю он бубнил о том, что мы должны выглядеть как настоящие британцы, а в субботу столько времени вертелся перед зеркалом в гостиничном номере, что мы едва-едва успели на концерт.
Зато и старались мы не зря! Никто по нашему виду не смог бы догадаться, что мы не самая обыкновенная, почтенная английская молодая семья, выбирающая школу для своего ребеночка.
Оставалось только разыскать Сэма.
Мэтью
Я почувствовал, что мама крепко сжала мою руку. С широко раскрытыми глазами, полными безмолвного страха, она кивнула на дверь.
Там стояли, будто в рамке, мистер и миссис Лопес, и выглядели они жутко нелепо. На Катастрофе был блейзер, как у яхтсмена, но общий вид несколько портили темные гангстерские очки. Миссис Лопес в юбке в цветочек и широкополой шляпе, словно только что вышла из старого сентиментального фильма.
— Что они здесь делают? — зашептал я. — Они ведь даже не знают, что Сэм учится в «Брэдбери Хилл».
Пока Катастрофа с женой пробирались к свободным местам в третьем ряду, все головы поворачивались в их сторону.
— Все будет хорошо. — Папа, очень бледный, не сводил глаз со сцены. — Сэм сейчас девочка.
— Да-да, верно, — пробормотал я. — Ну, тогда все в порядке.
В зале погас свет. Миссис Картрайт поднялась со своего места в первом ряду, предназначенном для особо важных персон, и по ступенькам взобралась на сцену.
Сейчас начнется концерт.
Миссис Картрайт
На школьном вечере главное — дети, но я люблю, как говорится, произнести вступительное слово, поприветствовать зрителей, немного рассказать о школе, отметить наши последние достижения, а затем уж уступить место юным участникам концерта.
Мэтью
Таратайка всегда произносит речи по одной и той же схеме. Сначала рассказывает, о чем она собирается говорить. Затем говорит то, что собиралась. Затем повторяет все еще раз другими словами. И под конец напоминает слушателям, о чем она говорила. Когда она выходит на сцену с широкой начальственной улыбкой, все уже заранее знают — это надолго.
Так что я довольно быстро отвлекся и не слишком внимательно слушал, пока она тянула привычную жвачку о том, какие в нашей школе талантливые дети, какие замечательные, чуткие учителя, какого потрясающего успеха добилась школа «Брэдбери Хилл» с тех пор, как ее возглавляет миссис Картрайт… призы, грамоты, всевозможные достижения… Я снова включился только тогда, когда она заглянула в бумажку, которую держала в руке, и объявила, что в программе вечера произошла замена.
— Зая Хан, талантливая девочка из восьмого класса, классный руководитель Стив Форрестер, — нужно заметить, что восьмой класс особенно выделяется своими успехами в этом полугодии, — так вот, вместо сольного номера она выступит с группой, в которую входят еще три девочки. Группа называется…
Елена
«Панды»?!!
Наверное, мы были не в себе, когда выбрали такое название буквально за несколько минут до начала концерта.
— В этом названии заложен глубокий смысл. — Сэм сунул руку в карман жакета, вытащил зажигалку и старую пробку от бутылки. — Все заметят синяк у меня под глазом, так?
— Его трудно не заметить, — сказала Чарли.
Сэм щелкнул рычажком и поднес огонек зажигалки к пробке.
— Значит, нужно это использовать, — заявил он. Подождав, пока пробка обуглится, Сэм поднял ее почерневшим концом вверх. — Мы все будем с синяками — как будто только что из драки.
— Э-э, что-то я не улавливаю, — сказала я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучал сарказм. — Зачем это нужно?
— Это будет смешно. Это интересно. И решается проблема с названием. Это будет наша декларация.
— Декларация о том, что мы окончательно свихнулись, — сказала Чарли.
— А что? — сказала Зая, настраивая гитару. — Я видела фотографии парижских моделей с фонарями под глазом. Говорят, в этом году потрепанный вид — самый писк моды.
— Потрепанный вид? Да, кажется, я что-то такое читала в журнале «Heat». — Я протянула руку. — Ну ладно, давайте сюда пробку.
Мэтью
