На ночлег остановились опять у каких-то развалин задолго до темноты. Лорд Бенеит распорядился обустроить возможность круговой обороны, распределил дежурства, в которые вошли не только люди, но и их звери. От караула освободили только Келли, она крепилась и не жаловалась, но было заметно, что очень устала.
Чем темнее становилось, тем громче из леса доносились завывания и рычание. Даже гвардейцы вздрагивали от подобных звуков, а вот наши сопровождающие звери были спокойны, только Древний подавал иногда голос, больше похожий на ворчание, от которого на какое-то время все вокруг затихало.
— Древний предупреждает всех, что сюда лучше не ходить, — пояснила Келли.
— Тварей и не видно, — заявил один из гвардейцев.
— Наши звери отпугивают их. Они самые крупные хищники сейчас в этом лесу, — отозвался лорд Бенеит. — Но для безопасности ложитесь спать под бок своим питомцам.
Начали устраиваться на ночлег. Люди расположились в центре импровизированного круга из наших зверей. Я дал команду Третьему лечь рядом с Первым, чтобы быть около Келли. Да и поговорить с девушкой хотелось.
И вот мы лежим макушка к макушке, даже слышим дыхание друг друга и молчим. Понял, как тяжело заговорить, но надо.
— Келли, — тихо шепотом окликнул девушку. Тишина. Может она уже уснула? Но вот послышалось движение и также тихо прозвучало:
— Эман?
Я быстро развернулся, и вот мы лежим лицом к лицу. Так рядом, так близко. И в то же время так далеко друг от друга.
— Я хочу извиниться перед вами. Простите. Я был не прав.
— Вам не в чем просить прощения. Принц Эман не провинился передо мной.
— Зато это сделал Нейтас. Он посмел поверить никчемной служанке и оскорбить леди. Вы ведь уже поняли, что принц и Нейтас — одно лицо.
— А если служанка права? — шепотом спросила Келли, заглядывая в мои глаза. — Ведь меня и вправду лорд Бенеит привез с тракта, где шли возвращающиеся с Рубежа солдаты.
— Расскажите правду, — предложил я.
— К чему принцу знать, что случилось с нищей девчонкой, которую хозяева променяли на поросенка. Если бы не дед, её бы повесили за убийство офицера.
— Убийство?
— Да. Он хотел меня изнасиловать, но вырвалась моя магия и убила его. Меня приговорили к смерти, но перед этим отдали солдатам…, - Келли отвела взгляд и замолчала, тряхнула головой, словно отгоняя от себя те события, воспоминания о них. И снова заговорила:
— Меня спас лорд Танатос, когда я в очередной раз умирала. И он оказался моим настоящим родственником — дедом. Мне повезло. Сначала я хотела умереть, так как не видела смысла жизни, считала себя опозоренной, грязной… Но дед помог и тут. Он заставил поверить в себя и в мою магию. Уверял, что я достойна любви, что достойна самого лучшего на свете мужчины. Я поверила и в это. Зря, конечно. Стоит кому-то, знающему о тех событиях, заговорить, и от моей уверенности не остается и следа.
Я молчал, не зная, что ответить. Только ни тени презрения или осуждения не было в моих чувствах. Я смотрел в чистые ясные глаза девушки, в которых отражался свет костра, и думал, что она действительно достойна любви самого лучшего мужчины на свете. И мне предстоит стать таковым, заслужить доверие, отстоять перед всем светом, перед королем право быть с ней рядом. И плевал я на политические браки и выгоды.
— Леди Келлиана, — прошептал я, — вам не пристало винить себя в чем-то. И прости за те слова, что сказал тебе Нейтас. Ты самая удивительная девушка, которую я встречал. И я добьюсь твоего расположения. Не знаю, как это произошло, но я не мог отвести от тебя глаз, хотя очень старался не делать этого. Ты стала притяжением, словно меня привязали канатом к тебе. Долго не мог смириться с мыслью, что ты мне небезразлична, что я испытываю к тебе чувства.
— Я недостойна их.
— Не говори так, Келли. Знаешь, — разоткровенничался я. — Меня воспитывали с мыслью, что жену мне выберет отец по политическим предпочтениям, а поэтому, мне лучше не влюбляться, чтобы не оказаться с разбитым сердцем. И я старался следовать этому совету, тем более во дворце не было отбоя от желающих согреть мою постель.
При этих словах Келли покраснела. Я заметил её замешательство и быстро сказал:
— Извини, что я говорю о таком, но это правда. Я жил с мыслью, что никогда не позволю себе такого чувства, как любовь. Боялся разочарования. Смотрел на женщин поверхностно, потребительски. И я сначала не мог понять, что происходит со мной, когда я сморю на тебя. Не сразу понял, что это и есть любовь. Вот теперь и ты знаешь обо мне.
— Мне тоже понравился принц Эман там, на балу. И я тоже гнала мысли о нем, потому что понимала всю тщетность мечтаний, гнала от себя это наваждение.
— А Нейтас тебе не нравился? — спросил я со смешинкой в глазах.
— Нейтас был мне только другом.
Мы молча смотрели друг на друга, а потом одновременно протянули друг к другу руки, пока со стороны Келлианы не послышалось покашливание лорда Танатоса. Он, что, слышал наш разговор?!
— Молодые люди, извольте спать. Иначе завтра вы не сможете двигаться.
Мы отпрянули друг от друга, отвернувшись каждый к боку своего зверя. Я был счастлив. Я признался в любви. Впервые в жизни! Той, кого люблю! И уснул с этим чувством счастья.
Под утро меня разбудил Диадан. Пришло время моего дежурства. Со мной вахту нес еще гвардеец и наши питомцы, которые прошлись по периметру лагеря, а затем уселись рядом с нами, загородив своими спинами, а морды повернув к лесу. В общем, основное дежурство будут нести они.
Тишину ночи нарушали шорохи, начало светать. Дремать не давали изредка раздававшиеся рычания, но звери вели себя спокойно, а значит, и нам не следовало волноваться. Мысли вернулись к вечернему разговору с Келли. На душе так ясно, и уже не мучают ни какие сомнения. Пусть я молод, но понял, что любовь надо не только получить, как дар богов, или завоевать, как рыцарю на турнире, и суметь защитить, отстоять, сохранить, сберечь, пронести через невзгоды и годы.
Не заметил, как рядом к костру сел лорд Танатос.
— Доброе утро, Ваше Высочество! Мне надо с вами поговорить, пока не проснулась Келлиана.
— Я догадываюсь, о чем вы хотите говорить.
Декан вынул амулет и активизировал его, устанавливая вокруг нас полог тишины.
— О Келли, — заговорил лорд Бенеит. — Хотя вы и шептались, но я слышал часть вашего разговора. Не скажу, что ситуация мне нравится. Девочка и так пережила многое такое, что не пожелаешь и врагу. Она вернулась из-за грани с растоптанной душой, и мне будет больно видеть, как растопчут её любящее сердце.
— Я не позволю свершиться такому!
— Я верю в ваши чувства, но ведь есть еще и король. Вряд ли ваш отец воспримет ваши чувства серьезно и одобрит их развитие. Король мой друг, но даже это не позволит Его Величеству признать Келлиану равной вам.
