Не успокоилась, а взвыла и протянула руки к Давыдову, пытаясь отобрать у него пистолет.
Борясь с ней, Андрей случайно нажал на кнопку, и из дула выпрыгнул язычок пламени. Секунду оба глядели на него, а потом лицо Марьи исказилось, зубы оскалились; в углах рта блестела слюна.
«Бешеная тварь», – промелькнуло в голове у Давыдова, и он, почти не отдавая себе отчета, ударил ее пистолетом. Удар пришелся в лоб и оказался весьма сильным. Марья обмякла и сползла на пол, оставшись сидеть в узком проходе между унитазом и раковиной.
Андрей на всякий случай проверил пульс, хотя не сомневался, что старуха жива. У него самого сердце колотилось, как у пойманного зайца: он впервые в жизни ударил женщину и чувствовал себя премерзко.
«Некогда рефлексировать. Все к лучшему: теперь она не вмешается».
Выйдя из ванной, Давыдов придвинул к двери стоявший в прихожей комод. Похоже, запирать старушек в тесных помещениях входит у него в привычку. Интересно, баба Лида еще сидит в своей темнице или уже освободилась?
Давыдов вытащил ключ из замка и запер домик снаружи. Много времени ему не понадобится, но все же действовать нужно быстро. Канистры дожидались его на дорожке к храму.
Прежде всего стоило убедиться, что дверь в здание не заперта, иначе пришлось бы искать способы попасть внутрь. Давыдову повезло: никаких препятствий.
Взявшись за канистру, он внезапно ощутил что-то сродни дуновению ветра. Андрей оглянулся, хотя знал, что рядом никого нет. Окружавший «чашу» лес казался враждебным, полным призраков или кого-то пострашнее.
По позвоночнику прошел холод.
«Одумайся. Еще не поздно бросить все и уйти», – проговорил голос внутри его головы. В ответ Андрей взял канистру, отвернул крышку и пошел в храм.
Изображения Богородицы и Спасителя в таком месте выглядели святотатством. Андрей посмотрел в грустные глаза Христа и подумал, что уж Бог-то точно знает: он не замышляет дурного, наоборот.
Давыдов принялся плескать бензином на стены и пол. Глаза «святого» старца следили за ним, в них читалась угроза. Но бояться картинки нечего. Возможно, икона и обладает силой, влияет на просителей, читающих молитвы в богопротивном храме, но на Давыдова эти фокусы не действуют. Он сорвал мерзостный лик со стены и обильно полил бензином.
От резкого запаха защипало глаза, он старался не делать слишком глубоких вдохов. Когда первая канистра опустела, Давыдов взялся за вторую.
Решив, что почва достаточно хорошо унавожена, подумал, что пришла пора сеять. Он поднес зажигалку к бензиновой дорожке и, убедившись, что оранжевая змейка резво побежала вперед, вышел и закрыл за собой дверь.
Храм стоит в низине, огня жители «Варварки» не увидят, но дым, конечно, поднимется к небу, и скоро люди начнут сбегаться. Потушить пожар у них не получится, но они могут остановить поджигателя при попытке сбежать, так что лучше ему поторопиться.
Внутри храма потрескивало и гудело. Нужно выпустить Марью, вернее, отпереть дверь, чтобы она могла выйти.
Когда Андрей уже поднялся по ступеням, услышал крик. Обернулся и увидел старуху, которая выскочила из дому и мечется по двору. Пламя разгорелось вовсю, потушить пожар было невозможно.
Марья завывала, кричала что-то нечленораздельное.
Был ли толк в том, что он сделал?
Андрей подошел к машине и увидел, что Малинка прижалась носом к стеклу и смотрит на него. Он улыбнулся и помахал рукой.
Малинка заулыбалась в ответ; похоже, боялась, что он не вернется.
– Все, теперь можем ехать к реке, – сказал Давыдов, заводя двигатель.
Он чувствовал, что от него разит бензином. Голова снова начала слегка кружиться (наверное, от бензиновых паров, которыми он надышался, и от облегчения, что все получилось).
– Вот видишь, я обещал, что все будет хорошо – так и вышло. И дальше тоже все у нас прекрасно получится. Веришь мне?
Малинка ответила, что верит.
Глава двадцать восьмая
Они выбрались из леса и теперь приближались к развилке: одна дорога вела в «Варварку», вторая – к пропавшей под водой «насыпушке», лодкам и причалам. К свободе.
Давыдов только сейчас стал по-настоящему осознавать масштаб и значение того, во что ввязался. Дело было даже не в том, что совершенное им тянуло на тюремный срок. Не в том, что он впервые в жизни делал нечто противозаконное, идущее вразрез с привычной, тихой жизнью рядового обывателя, каковым всегда себя считал.
Главное было не во всем этом, а в том, что сама основа его бытия разломилась, рассыпалась и не подлежала починке.
Сколько прошло с того дня, когда Давыдов приехал на Варварин остров? Около месяца. Но что это был за месяц! Андрей хотел залечить душевные раны, оправиться от неудач, исправить последствия неверных решений и опрометчивых поступков. Хотел научиться жить в ладу с собой, мечтал начать делать что-то важное. А вместо этого…
Вместо этого оказалось, что мир вовсе не таков, каким всегда ему представлялся. Что в нем есть вещи страшнее развода и профессиональных неудач. Что душа – это не выдумка поэтов, и ее, оказывается, действительно можно потерять. И что смерть не окончательна, а жизнь настолько многомерна, что постичь ее суть, найти смысл и свое в ней место не всегда получается, как ни старайся.
«Варварка» осталась позади. Андрею даже смотреть в ту сторону не хотелось. Это была топь, трясина: на первый (наивный и поверхностный) взгляд, перед тобой зеленая трава-мурава, тишь да гладь. А наступишь – потянет вниз алчная, вечно голодная, жуткая сила. Засосет, потащит за собой; чем сильнее барахтаешься, тем глубже проваливаешься.
Но Давыдов надеялся спастись и вытащить Малинку.
Надеялся, что им еще не поздно отбежать от края.
– Лодочка быстро поплывет? – спросила девочка. Она осталась сидеть с ним рядом на пассажирском сиденье, так обоим было спокойнее.
– Думаю, да. Скоро мы будем на другом берегу.
– Ты умеешь плавать? – снова спросила Малинка.
– Я отличный пловец. Даже в секцию плаванья ходил. А ты?
Малинка хмыкнула и на вопрос не ответила, вместо этого сказала:
– Мы же не на тебе поплывем, а в лодке. На ней умеешь?
– Разберусь. – Он посмотрел на девочку и выдал самую оптимистичную, ободряющую из своих улыбок. – Но ты должна во всем меня слушаться, хорошо?
– Хорошо.
Вот и река – тускло-серое пространство. В этом месте Быстрая широка, противоположный берег далеко. Даже на вид понятно, до чего холодна речная вода. Давыдов надеялся не узнать этого на практике.
К берегу они подъехали, когда на часах было почти два пополудни.
«Быстро время пролетело, за делами и не заметишь», – не без иронии подумал Андрей.
– Вот мы и на месте, –
