вдруг поняли. У пушек горы лежат снарядов. Зачем же гибнуть зазря снарядам!
Зарядили солдаты пушки.
Развернули солдаты пушки.
- Огонь! - скомандовал Трубников.
Ударили пушки туда - но фашистам. Взорвали округу могучим басом.
За выстрелом первым второй и третий. За третьим четвёртый, шестой, десятый…
- Ну как - по-русски? - кричит Трубников.
- По-русски, по-русски, по-нашенски, - в ответ солдаты.
Заговорили по-русски фашистские пушки.
Возвращались солдаты в родную роту. Шагает со всеми Трубников.
- И вправду - учитель, - смеются солдаты.
ПЛЕВРИТ, БРОНХИТ
Севастополь - южный, конечно, город. Однако декабрь есть декабрь. И здесь в декабре морозно.
Оделись бойцы в шинели. В бушлатах своих матросы. Фашисты тоже в зимней военной форме.
И вдруг… Смотрят бойцы - атакуют фашисты в одних мундирах. Было это 28 декабря 1941 года. Отдан строжайший приказ фашистским солдатам взять в этот день наконец Севастополь.
Смотрят наши бойцы на фашистов, гадают:
- Не завезли им, видать, шинелей.
Кто-то вставляет:
- Знают фашисты: жарко им будет в бою. Потому и шинели скинули.
И вот во время одной из атак группа бесшинельных фашистских солдат была взята нашими в плен. Стоят они, сутулятся, жмутся от страха, от ветра, от холода.
Наши бойцы к фашистам:
- Почему без шинелей?
- Не завезли вам, видать, шинелей.
- Из Италии, из Африки, что ли, сюда вы на помощь прибыли?
- Найн, найн, то есть «нет», - говорят фашисты. - Имеем шинели. Положена каждому.
- Так где же шинели?
- Сдать приказали.
- Как приказали? Зачем приказали?
Оказывается, верно - был отдан такой приказ. Приказали фашистские генералы: сдать солдатам свои шинели.
- Получите в Севастополе, - объяснили фашистские офицеры своим солдатам - и обед, и шинели.
- И обед?
- И шинели?
- Да, - говорят офицеры. - И ордена.
Были уверены фашисты, что их солдаты ворвутся в этот день в Севастополь. Чтобы лучше сражались, отняли у них шинели.
Рассмеялись советские бойцы. Смотрят они на фашистов.
- Да пока к Севастополю вы прорвётесь, простуду, чахотку схватите.
- Насморк!
- Кашель!
- Плеврит!
- Бронхит!
И в этот день не прорвались враги в Севастополь. Не помогли шинели.
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
Задание было необычным. Называлось оно особым. Командир бригады морских пехотинцев полковник Горпищенко так и сказал:
- Задание необычное. Особое. - Потом переспросил: - Понятно?
- Понятно, товарищ полковник, - ответил старшина-пехотинец - старший над группой разведчиков.
Был он вызван к полковнику один. Вернулся к своим товарищам. Выбрал в помощь двоих, сказал:
- Собирайтесь. Задание выпало нам особое.
Однако что за особое, пока старшина не говорил.
Дело было под новый, 1942 год. Ясно разведчикам: в такую-то ночь, конечно, задание сверхособое. Идут разведчики за старшиной, переговариваются:
- Может, налёт на фашистский штаб?
- Бери выше, - улыбается старшина.
- Может, в плен генерала схватим?
- Выше, выше, - смеётся старший.
Переправились ночью разведчики на территорию, занятую фашистами, продвинулись вглубь. Идут осторожно, крадучись.
Опять разведчики:
- Может, мост, как партизаны, идём взрывать?
- Может, на фашистском аэродроме произведём диверсию?
Смотрят на старшего. Улыбается старший.
Ночь. Темнота. Немота. Глухота. Идут в фашистском тылу разведчики. Спускались с кручи. На гору лезли. Вступили в сосновый лес. Крымские сосцы вцепились в камни. Запахло приятно хвоей. Детство солдаты вспомнили.
Подошёл старшина к одной из сосенок. Обошёл, посмотрел, даже ветви рукой пощупал.
- Хороша?
- Хороша, - говорят разведчики.
Увидел рядом другую.
- Эта лучше?
- Сдаётся, лучше, - кивнули разведчики.
- Пушиста?
- Пушиста.
- Стройна?
- Стройна!
- Что же - к делу, - сказал старшина. Достал топор и срубил сосенку. - Вот и всё, - произнёс старшина. Взвалил сосенку себе на плечи. - Вот и управились мы с заданием.
- Вот те и на, - вырвалось у разведчиков.
На следующий день разведчики были отпущены в город, на новогоднюю ёлку к детям в детский дошкольный подземный сад.
Стояла сосенка. Стройна. Пушиста. Висят на сосенке шары, гирлянды, разноцветные фонарики горят.
Вы спросите: почему же сосна, не ёлка? Не растут в тех Широтах ёлки. Да и для того, чтобы сосенку добыть, надо было к фашистам в тылы пробраться.
Не только здесь, но и на Корабельной стороне, и в Инкермане, да и в других местах Севастополя зажглись в тот нелёгкий год для детей новогодние ёлки.
Видать, не только в бригаде морских пехотинцев у полковника Горпищенко, но и в других частях задание для разведчиков в ту предновогоднюю ночь было особым.
НОЙ АДАМИЯ
Не взяли враги в декабре Севастополь. Провалился и этот штурм. Продолжает сражаться город.
Фашистское орудие било по нашим. Пятеро фашистов здесь при орудии: один заряжает, второй стреляет, двое подносят снаряды, пятый - сам командир орудия.
Стреляет пушка.
- Огонь!
- Огонь!
Снова крикнул фашист:
- Огонь!
Однако не грянул выстрел. Посмотрел командир на пушку. Есть подносчики, есть заряжающий. А где же стреляющий?
Раскинул руки, у пушки лежит стреляющий. Над правой бровью от пули след.
Недолго на войне замешательство. Заряжающий стал стреляющим. Один из подносчиков стал заряжающим.
Снова стреляет пушка.
- Огонь!
- Огонь!
Снова крикнул фашист:
- Огонь!
Однако снова не грянул выстрел. Посмотрел командир на пушку. Есть подносчик. Есть заряжающий. А где же стреляющий?
Раскинул руки, у пушки лежит стреляющий. Над левой бровью от пули след.
Коротко на войне замешательство. Заряжающий стал и стреляющим: сам заряжает и сам стреляет. Снова в работе пушка.
- Огонь!
- Огонь!
Снова кричит офицер:
- Огонь!
Не отозвалась команде пушка. Посмотрел командир на орудие. В живых у пушки остался всего лишь один солдат. Прицелился этот один - последний, приготовился только к выстрелу, как тоже у пушки рухнул. А следом за ним и пятый - сам командир орудия.
Посмотрел из-за укрытия старшина Ной Адамия.
- Порядок! - сказал Адамия. Старшина Ной Адамия был снайпером. Это его работа.
…По извилистой крымской дороге едет фашистская штабная машина с открытым верхом. Пять человек в машине. Четверо из них офицеры. Трое сзади. Один - впереди. Важно сидит с водителем.
Трое - сзади. В центре - высокий. Ведёт оживлённую он беседу. То слово к соседу слева, то - слово к соседу справа, то обратится к тому, кто важно сидит впереди с водителем.
Вот снова он повернулся к соседу справа. Глянул - ахнул:
