Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Начальник стражи удивился:
– На ней обычная чадра. Шелковая, немного поношенная, лиловая.
– Хорошо. Я взгляну на нее. – И калиф, сопровождаемый великим визирем, вышел на галерею.
* * *
– Джафар, это она! Это Ясмин!
– Повелитель, вы уверены?
– Конечно, бездушный ты чурбан!
– Приказать привести ее?
– Нет, подожди… Дай подумать… Мы сделаем вот как… – И хотя на галерее, кроме них, никого не было, калиф нагнулся к уху Джафара и продолжал говорить шепотом.
* * *
– Я говорю с тобой, о женщина, по приказанию повелителя нашего калифа, – важно сообщил начальник стражи стоявшей напротив него Ясмин. Разговор происходил в малой приемной. – Повелитель находится здесь, – начальник стражи сделал почтительный жест в сторону резной ореховой перегородки, за которой смутно виднелся мужской силуэт, – он видит тебя и слышит каждое твое слово. Но, как ты знаешь, лицезреть повелителя – большая честь, доступная не каждому. Если повелитель сочтет, что ты достойна этой чести, он явит тебе свой божественный лик. Так что говори, с чем пришла, и не затягивай свои речи.
– Я принесла его величеству калифу рубиновые четки, – справившись с волнением, тихо, но твердо заявила Ясмин. – И прошу калифа помиловать того, в чьих руках они случайно оказались, купца Али.
Начальник стражи протянул руку. Ясмин не спеша развязала мешочек, но, вместо того чтобы отдать рубины ему, подошла к перегородке и положила их на стоявший тут же мозаичный столик.
– О госпожа… – Начальник стражи даже несколько осип от волнения. Рубины были те самые. – Позвольте мне первому приветствовать мою будущую повелительницу…
– Не стоит, – перебила его Ясмин. – Вы правы, почтенный начальник стражи. Я недостойна не только быть женой калифа, но и лицезреть его божественный лик. И телом и душой я принадлежу другому и прошу калифа помиловать моего возлюбленного!
– Кого? – не понял начальник стражи.
– Купца Али, торгующего благовониями на главном городском базаре. Клянусь Аллахом, четки калифа оказались у него совершенно случайно. Мой возлюбленный – человек смелый, великодушный и благородный, так пусть повелитель правоверных проявит к нему снисхождение.
Тут уж калиф не выдержал – выскочил из-за перегородки и заключил обомлевшую Ясмин в объятия.
Начальник стражи деликатно удалился.
Удалимся и мы, ибо этим двоим есть о чем поговорить.
* * *
«Так нечестно, – подумала Алена, наткнувшись взглядом на коротенькое словечко «Конец». – Как можно обрывать на полуслове такую историю?! Что дальше-то было, простила ему Ясмин его обман и его калифство или нет? Вышла она за него замуж? Или гордо повернулась и навсегда покинула дворец, оставив рубины на мозаичном столике у резной ореховой перегородки?»
А ты сама-то как думаешь, ехидно спросил внутренний голос. Что для Ясмин важнее – принципы или любовь? Ну то-то же… А что важнее для тебя?
– Не знаю, – простонала Алена, – я ничего уже не знаю и не понимаю.
Но ты его любишь?
– Да! Люблю! Очень! Но я… Я не знаю, что мне делать! Не знаю, что будет дальше!
Есть лишь один способ это выяснить, деловито отозвался внутренний голос. Надо взять рубины, то есть сапфиры, и пойти с ними… Нет, не во дворец. Во дворец ты уже ходила. Надо пойти туда, где он впервые увидел тебя, а ты – его, пусть мельком и со спины. И если это судьба, ты снова встретишь его там.
* * *
Суббота. Первая суббота января. Шесть часов вечера. От полученной неделю назад тринадцатой зарплаты почти ничего ни у кого не осталось.
И все же в баре «Вечерняя звезда», что на Лиговском, по-прежнему не протолкнуться.
– Бармен, – кричит, хлопая ладонью по стойке, клиент в приступе острой душевной тоски, – бармен! Друг! Сделай мне что-нибудь такое, чтобы я выпил и сразу про все забыл.
Бармен, высокий блондин в фирменной жилетке, которая несколько узка в плечах и немного широка в талии, окинув клиента быстрым внимательным взглядом, смешивает ему «Кровавую Мэри» с двойной дозой водки и тройной дозой черного перца.
Клиент, выкинув соломинку, одним махом опрокидывает в себя стакан. Глаза его лезут на лоб. Он широко раскрывает рот, словно выброшенная на берег рыба, и, не в силах произнести ни слова, жестом просит повторить.
Бармен повторяет. Его уже призывают к другому концу стойки вопросом: «А что это у вас там за голубенькая бутылочка с какими-то водорослями внутри?» Но он не спешит к жаждущим испить из голубой бутылки с водорослями. Он замирает на месте.
Потому что в шуме и гаме, в духоте и многолюдстве, в тяжелых и плотных барных звуках его настигает звук тончайшей серебряной струны. Тихий голос, просящий кофе по-турецки. Ее голос.
* * *
Разделенные стойкой, они стоят и молча смотрят друг на друга. И вот уже кто-то догадливый, вышмыгнув из двери за стойкой, начинает сам принимать заказы, а кто-то другой, не менее догадливый, привстав на цыпочки, почтительно шепчет шефу на ухо, что вот как раз сейчас в углу освободился самый лучший столик, уютный и удаленный от общего шума и суеты.
И какую-нибудь минуту-две спустя они уже сидят за столиком, и перед ними стоят крошечные чашечки кофе по-турецки, и мягко лучится в тонкостенных высоких стаканах холодная родниковая вода, которой положено запивать благородный напиток.
Как и неделю назад, кофе Грубин сварил сам. И, как и неделю назад, он получился безупречным.
Но похоже, безупречному напитку предстоит сегодня остыть и пропасть без толку, потому что ни Алена, ни Грубин не обращают на него ни малейшего внимания.
– Я пришла, – наконец говорит Алена, сжимая и разжимая тонкие пальцы, – сказать тебе, что я… что, если ты не передумал… я выйду за тебя замуж.
Грубин смотрит на нее молча. Он ждет. У него хватает выдержки ждать.
– Я подумала, что… Ну, это не важно, бармен ты или президент. Если я готова быть с тобой в бедности, то должна быть готова и к богатству…
И снова ни звука, ни жеста с его стороны. Алена смотрит на него умоляюще, но понимает, что помогать ей он не собирается. Она должна пройти этот путь сама. До конца. Не зная, что ждет ее в конце – принятие или отказ.
– Важно то, что я люблю тебя. И хочу быть с тобой. И это единственное, что важно.
* * *
– И еще… Я хотела просить тебя…
– Да? – впервые за время встречи разомкнул уста Грубин.
– Я хотела просить тебя, – справившись с собой, тихо, но твердо произнесла Алена, – не продавать компанию. Это ведь то, что ты создал. Это дело твоей жизни. А теперь и не только твоей, но и многих других людей. Если же тебе не хватает денег, то вот…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
