не померла на месте.
– Опять ты, старая, к самогонке на ночь приложилась, – сокрушалась вторая бабка. – Я ж тебе сколько раз говорила, хватит гнать на травах своих чудодейственных. У тебя там одна полынь да белладонна. Окочуришься – я тебе венок на кладбище не понесу.
Дальше оперативник решил не слушать. Такие «достоверные» информаторы ему явно не подходили, тем более до дома пресловутой бабы Матрены оставалось минут пять ходьбы. Решив, что для начала образцово-показательной работы почтальона ему хватит, рыжий ускорил шаг.
Уже на подходе к огромному дому старушки Верес заприметил хозяйку в расположенном рядом огороде. Макушка женщины бодро мелькала между грядками за окружающим участок частоколом.
– Добрый день, – окликнул ее «Олежка».
– И тебе не хворать, рыженький, – улыбаясь во все свои вставные зубы, ответила та.
– Матрена Ивановна, а где девчонки? – решив не тянуть кота за хвост, с робкой улыбкой вопросил парень.
Не поднимаясь с грядок, Матрена лишь отмахнулась.
– Где-где, в Караганде. На практику уже час как ушли.
Легкая тревога кольнула Вереса после этих слов.
– То есть как ушли?
– Ножками. Не тупи, молодой вроде, а соображаешь туго.
– Баб Матрена, но я их там почти полчаса ждал. Они не пришли.
На лице женщины мелькнуло беспокойство, она медленно встала с грядок и уверенным шагом направилась поближе к новоявленному почтальону, теперь их разделял только частокол. Матрена торопливо вытерла руки о подол и взволновано спросила:
– Так им тут ходьбы десять минут, может, зашли куда, задержались?
А вот оперативнику в эту версию верилось мало. Где на одном километре пути могли потеряться две девушки?
– Давайте в администрацию вернемся, – предложил он. – Может, я просто с ними разминулся. И пока я по деревне письма носил, они могли десять раз до архива дойти.
Матрена идею поддержала и, не теряя времени, засобиралась в путь.
– Хорошо, только сейчас в дом зайду. Касю надо предупредить, что выйду.
Идея оперативника устроила, тем более у него появилась возможность осмотреть комнату девочек хотя бы мельком, а для этого следовало напроситься в гости.
– Можно, я тогда сумку с письмами у вас пока оставлю, чтобы не таскать с собой лишний раз?
Матрена, пожав плечами, кивнула и пригласила зайти. Однако дальше коридора Вересу пройти не удалось, едва он шагнул на порог дома, бабушка забрала у него сумку и сама повесила ее на ближайшую вешалку.
– Стой тут, я сейчас вернусь. И по коридору не топчи. Тут с утра ведро воды нечаянно разлили, до сих пор мокро. Натопчешь своими грязными кроссовками, заставлю вылизывать пол.
«Вот же хрень! – выругался про себя оперативник. – Даже незаметно по комнатам пробежать не удастся. Грязная обувь оставит четкие следы на влажном полу».
– Интересно, кто же это тут такой неловкий?
– Василиса ногой зацепила. Худая, а такая неповоротливая.
Крикнув Кассандре, сидящей в соседней комнате, что уходит, баба Матрена вытолкнула рыжего за дверь и торопливо вышла из дома. Она уже открывала калитку, собираясь выйти на улицу, когда Верес, стоящий за ней, увидел странное.
На мокрой земле рядом с порогом отпечатался след птицы. И все бы ничего, если бы не размер величиной с приличную собачью лапу. Четыре когтя вспороли землю рядом с домом Матрены. Вересу сразу вспомнился разговор лавочных сплетниц, а может, не привиделась бабке огромная сова?
Ничего не сказав о находке Матрене, лже-Олежка молча последовал за шустрой бабкой в администрацию.
Преодолев быстрым шагом немалое расстояние до местного памятника архитектуры и обнаружив, что девчонок там нет и не было, еще мгновение назад бодрая старушка, схватившись за сердце, осела прямо на порог.
– Что ж это случилось?! – запричитала она. – Пропали мои девочки! Не могли они никуда деться, чует бабкино сердце, беда случила-а-ась!
Всхлипывала и голосила бабка настолько громко, что вскоре на звуки начали собираться люди. Несмотря на малочисленность населения деревни, через десять минут вокруг Матрены уже собралась приличная толпа. Даже бабки-кумушки с лавочки в поисках свежих сплетен прискакали. Кто-то принес Ёжке стакан воды и теперь, накапав туда корвалола, пытался напоить ее. Пить лекарство бабка категорически отказывалась, просила каких-то своих чаев и сборов. Периодически подрывалась искать девочек по лесам-лугам и вообще собирать спасательную экспедицию. Толпа женщину успокаивала, но идти в экспедицию почему-то отказывалась.
– А где Курочкин? Где его каждый раз носит, когда он нужен? – воскликнула одна из кумушек, кажется, Никифоровна. – Он законник, пускай и разбирается.
На ответ, что Дмитрий Петрович уехал в неизвестном направлении, толпа отреагировала странно. Больше половины почему-то тихонько и с облегчением вздохнули, остальные продолжили фонтанировать идеями по поиску пропавших девочек. Такая странная реакция жителей не могла укрыться от бдительного Олежки, и, пользуясь своим положением новичка в деревне, оперативник не преминул узнать, чем она вызвана:
– А почему вы так радуетесь, что законника нет?
– Потому что он бестолочь полная, кроме как еще больший крик поднять, помочь ничем не сможет, – чистосердечно выложил один из мужчин в толпе. – У меня склад недавно сгорел, так он во всех актах написал, мол, я сам виноват. Лучше из города пригласите следователей, толку больше будет.
– Да каких следователей? – возмущались бабки в толпе. – Может, в лес решили девчонки сходить за ягодами, а вы тут панику разводите. Вот если к вечеру не вернутся, тогда и вызывайте.
Матрена после таких слов аж встрепенулась, на ноги вскочила и еще громче заорала:
– Ты что городишь, сумасшедшая старуха! Дети пропали! Какие грибы-ягоды! Учеба у них, практика, ответственные они у меня, не могли никуда сбежать!
– Сама дура, они тебе даже не родные, ты-то чего так переживаешь?
Прабабка Терентьева, вновь схватившись за сердце, осела на крыльцо администрации. Верес даже перепугался, а если у женщины инфаркт случится, без магии он даже сделать ничего не сможет. А судя по равнодушию и даже внезапной агрессивности толпы, помогать Матрене тут не жаждут. Взяв бабушку за свободную руку, оперативник принялся высчитывать пульс. Первые удары сердца были ровными и четкими, затем вдруг замерли и понеслись со скоростью зайца-истерички, улепетывающего от волка, а потом пауза – сердце пропустило два стука, и опять барабанная дробь. Обалдеть у бабушки тахикардия!
Толпа же продолжала нагнетать обстановку.
– Подселила к себе каких-то малолеток. Может, они тебя обокрали и сами смылись, а ты переживаешь тут.
– Звони законникам в область и не парься. Тебе в твои годы вообще надо под постоянным присмотром врачей находиться, а ты бегаешь как ополоумевшая, порядки свои всем навязываешь.
В обычном состоянии Матрена уже давно раскидала бы всех этих зубоскалов по сторонам, но в нынешнем, предынфарктном, молча пыхтела на крылечке, не в силах ответить.
Верес же почувствовал, что если он сейчас эту толпу не разгонит куда подальше, то рискует остаться с трупом старушки на руках.
– Народ, расходимся… – вежливо попытался начать он.
Но то ли в этом образе толпа его не воспринимала как человека, достойного уважения, то ли интонацию рыжий
