Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Когда мы вошли в зал, я бросила взгляд на комиссию и обомлела, потому что могла голову прозакладывать, что мужчинка слева смотрит на меня не просто с интересом, а так, словно давно и хорошо со мной знаком.
Плохо, что я не совсем четко видела его лицо, но ничего – во время танца окажемся ближе, и рассмотрю.
На лицах членов комиссии – недоумение и даже легкий испуг, когда Славик снимает тренировочную кофту и остается в брюках и кожаных ремнях на груди. И тут еще я с плетью в руке… Нас, по-моему, спасло только то, что все шаги были исполнены четко, все линии в принципе выдержаны, попадание в музыку безукоризненное – недаром же я слушала это танго днем и ночью, не выключая! Но идея постановки оказалась близка только этому мужику в песочного цвета костюме… Он вышел за мной после выступления и, взяв за локоть, тихо спросил:
– Я не ошибся?
– В смысле? – У меня все ухнуло вниз – еще не хватало разговоров…
– Я не мог видеть вас в клубе?
В этом закрытом клубе как раз и проходили вечеринки фотографической тусовки, но как этот дядя мог меня там видеть?
– Возможно. И?..
– Н-нет, просто… это так неожиданно… вы ведь были с Константином, да?
О, черт! Ну почему ты такой популярный?
– Да.
– Вы знаете, я так восхищаюсь его работами! – с жаром начинает мужичок, не выпуская моей руки. – Он просто потрясающий мастер, так подать женское тело…
Да, и все бы ничего, если бы оно не было моим, потому что сейчас я себя чувствую так, словно стою перед ним абсолютно голая. Черт возьми… И еще один вопросик: а где он мог видеть фотографии Кости? И вот здесь меня ждал такой сюрприз, что я едва удержалась на ногах. Мужичок полез в карман пиджака, достал бумажник, а оттуда – мою фотографию в красном латексном костюме. Самое ужасное заключалось даже не в том, что снимок был относительно свежий, а в том, что на нем было видно мое лицо. Я смотрела в объектив, закусив от напряжения нижнюю губу – поза оказалась тяжелой и неудобной. Сволочь Костя!
Пока я боролась с желанием вырвать снимок и убежать, до меня донеслись, как сквозь вату, слова:
– …был в его фотостудии, потрясающее место – такой пентхаус с видом на реку, совершенно сумасшедший пейзаж – и все стены в фотографиях. Собственно, я хотел заказать ему фотографию жены, но Костя сказал, что работает только с обнаженной натурой…
Ух ты, какой разборчивый-то – старую тетку, значит, снимать не захотел, ему молоденьких подавай или с фигурой! Значит, помимо квартиры, еще и студия была… Отлично!
– К сожалению, вынужден вас оставить – там все-таки обсуждение, – заторопился мужичок и сунул мне в руку визитку. – Вот… на всякий случай, вдруг пригодится… а вас, кстати, как зовут – я запамятовал?
– Лори, – ухмыляюсь я вымученно, и он, кивнув, исчезает за дверью.
Внутри все клокочет: да как он мог скрыть от меня такое, а? Аренда пентхауса на набережной стоит не пять копеек, и при зарплате Кости это просто непозволительная роскошь. Это может означать только одно – то, что туда Костя водит других телок, с которых берет деньги. О-па, а я ревную, оказывается… вот это новость, и не особо приятная и желанная, кстати…
Славка, разгоряченный критикой и отличной оценкой, пригласил меня в кафе – отметить. И я, злая и оскорбленная разговором с экзаменатором и собственными мыслями, согласилась.
…Ничего умнее, чем напиться, я придумать не смогла. Глотала коньяк, чувствуя, как он сжигает все внутри меня, оставляя обугленную душу. Все мужики – предатели. И вот этот молодой барашек тоже станет таким, когда чуть повзрослеет. Да, станет – я уверена… Как можно говорить «люблю» и потом вот так подло, низко?.. За что?! Отомстил!
* * *
Спустя месяц Косте предложили персональную выставку в крупнейшем выставочном зале города – постарался-таки «олигарх», которому мы так и не сделали календарь. Я узнала об этом от приятельницы, сохранившейся чудом со времен фотофорума. Она-то и написала мне, думая, что мы с Костей по-прежнему вместе.
Меня охватила паника: на мои фотографии будет пялиться добрая половина населения города?! Зная Костю, я не сомневалась, что он выставит фотографии и с лицом, и вот тогда мне точно конец. И пожаловаться некому – Джер пропал с того самого дня, как увез от моей квартиры Костю. Я расценила это как конец отношений и не стала звонить ему сама. А вот теперь он бы мне очень пригодился, хотя бы его совет…
Я ждала открытия выставки с таким ужасом, с каким, наверное, приговоренный к казни ждет исполнения приговора. Каждый день, каждую минуту… Так страшно ждать, оказывается! Мне казалось, что непременно произойдет что-то ужасное, меня кто-то узнает, расскажет мужу… Да и сам Сашка может случайно что-то увидеть. У меня было ощущение, что я живу – вернее, доживаю – последние дни. Неотвратимость катастрофы…
…Открытие выставки показали в местных новостях, я от напряжения вся вытянулась в струну перед экраном и с замирающим сердцем смотрела на то, как скользит камера оператора по огромным черно-белым фотографиям с моим изображением. Вот и Костя с довольным лицом отвечает на вопросы журналиста и вдруг улыбается в камеру и произносит:
– Я бы хотел сказать огромное спасибо своей модели, с которой меня очень многое связывает. Спасибо тебе за все, Лори…
И я плачу… плачу так горько, как будто что-то потеряла, что-то такое, без чего теперь уже не смогу жить. У меня ощущение, словно какой-то кусок души сейчас умер, нечто только мое личное вдруг оказалось достоянием общественности. Да, мне нечего стыдиться – никто никогда не узнает, кто я… Но то, что сопровождало эти съемки, больше никогда не повторится. Никогда – потому что ты напрасно назвал меня этим чужим именем. И я понимаю, что моя миссия рядом с тобой закончена – ты получил все, что хотел, я тебе помогла – теперь я свободна, никаких обязательств, никаких связей. Что-то лопнуло, оборвалось… и от этого мне сейчас так больно.
Красный… красный, Костя – пора заканчивать…
Я долго сидела в темной комнате, выключив телевизор, и читала найденные где-то в Сети строчки:
Прощаясь, надо уходить,
Не оставляя слов бездушных,
Но памяти тугую нить
Единственную рвать не нужно.
Будь благодарен мне и рад,
Что вновь вернулся твой покой.
Не стоит звать меня назад —
Лишь сердце отравлю тоской.
Иди по жизни налегке,
И мой игрушечный огонь,
Что полыхал в твоей руке,
Не будет больше жечь ладонь[1].
Стихи удивительно ложились на мое настроение. Костя должен быть счастлив, что мы больше не вместе. Он теперь свободен от меня и может делать то, что хочет. И недостатка в моделях у него тоже не будет, потому что после такой рекламы они в очередь выстроятся. Но почему мне тогда так больно? Почему, если все это вызывало у меня отвращение? Должно бы вроде как стать легче, а вот нет…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
