умеете вы это или нет, чтобы в течение 15 минут мои деньги были у меня на карте.
Из подсобного помещения вышла другая девушка, она, едва не пригибаясь к полу, обошла скандалистку, чтобы уделить внимание нам.
— Мымра! — плюнула в нее тетка и продолжила кричать на Екатерину.
Пока Энже регистрировала нас, я внимательно слушала и пыталась вникнуть в конфликт. И, если я правильно поняла, то женщина заехала шесть дней назад, но бронировала на неделю, и теперь хочет вернуть деньги за все время, так как ей не понравилось.
— А зачем вы тогда шесть дней тут жили? — я не хотела говорить ничего вслух, и это произошло почти случайно.
— Потому что мы давно планировали этот отдых!
— Получается, вы приехали, вам не понравилось, но вы все равно остались. Зачем?
— Ты глухая? Мы ПЛА-НИ-РО-ВА-ЛИ, нам что, надо было уехать?
— Вам не понравилось, но вы все равно остались, хотя могли уехать. Получается, что вы сами себе испортили отпуск.
— Малолетка! Молоко на губах не обсохло, чтобы так со старшими разговаривать, — она агрессивно отбросила ручку, но та оказалась привязана за шнурок к столу, — вот работать начнешь, узнаешь цену деньгам.
— Так весь спектакль только для того, чтобы вам вернули деньги. Вы ведь должны понимать, что оставшись здесь, вы занимали дом, в который могли заселить других людей, питались в столовой, а продукты денег стоят, пользовались инвентарем. Думаю, если бы вам действительно не понравилось, вы бы не остались, не пользовались бы услугами санатория и, возможно, вам вернули бы деньги.
Наша перепалка могла бы продолжиться, по крайней мере, женщина была готова рассказать мне что-то о жизни, чего я не знаю, но администратор отдала нам ключ и настойчиво вывела из помещения. Она, согласно регламенту, пожелала нам хорошо провести время и показала на карте, куда идти. Хотя в мыслях я еще ругалась с наглой теткой, но заметила, как девушка напоследок кивнула в знак благодарности.
— Вот же мерзкая бабища, — бухтела я, — она мне напомнила людей, которые заказывали картошку, доедали ее почти полностью, а потом приносили, чтобы ее поменяли, так как первая порция была невкусная или соленая. Либо это новый виток нашей культуры страданий, либо особая мразотность и наглость.
— Какой у тебя, оказывается, пылкий характер на самом деле, — Энже улыбнулась, глядя вперед на заснеженную аллею. — Тут летом, наверное, очень красиво.
— Д-да, наверное.
Дача была еще меньше, чем я себе представляла: стоять в коридоре, который не длиннее метра, вдвоем было невозможно, а высота “второго этажа” не превосходила мой собственный рост. Пушистая искусственная елка занимала почти все пространство комнаты, а два окна, которые и создавали иллюзию приемлемых размеров, предполагали, что в них смотреть вообще не придет никому в голову. Тем не менее, я снова почувствовала прилив положительных эмоций, едва мой рюкзак с тяжелым стуком опустился на деревянный пол. На три дня домик наш! Пусть он и кукольный, но наш. Не хватало только Куроми, которую, к сожалению, пришлось отправить встречать Новый год в отеле для представителей ее вида, но вышел он едва ли не в ту же сумму что и наш. К тому же, там была даже услуга видеозвонка. Видеозвонка кошке! И круглосуточное наблюдение за ней через трансляцию. И, судя по тому, что она гоняла по своему “номеру” игрушечную мышь, Куроми не сильно расстроилась.
Я с видом, будто понимаю что-то в этом деле, готовила шашлык на уродливом, покрытом копотью мангале, пока Энже деловито перемешивала покупные салаты в безвкусных пластиковых мисках. Что могло сделать этот день лучше? Только звонок от бывшей коллеги.
— Привет, Акылай! — Марина позвонила около шести вечера, — так давно не общались, почти со дня, как ты уволилась. Как у тебя дела? Нашла работу?
— Здравствуйте, да-а, недавно совсем устроилась. Как у вас дела?
— Ты так долго искала, — я мысленно представила, как она с напускной заинтересованностью кивает головой, — ну да, наверное, перед Новым годом никто сотрудников-то и не искал. У меня такой треш! Да и не только у меня. Сегодня Лорд устроил нам разнос, оказалось, что он поставил программу на свой ноутбук и слушал наши разговоры.
Я не удивилась, это вполне было в духе Евгения.
— Короче, ему кто-то сказал, что кто-то у нас распускает слухи, что он изверг, про маленькие зарплаты и штрафы.
— Будто это не так, — мне было очень интересно, однако я зачем-то сделала вид, что совсем не заинтересована, и безразлично крутила шампуры.
— Для него не так. И сегодня, когда он пришел, начал на меня орать, мол, это я с Ларой крысятничаю. Она, кстати, буквально пару дней назад тоже ушла, успела до раздачи. Ну, вот он меня выгнал, естественно, без зарплаты.
— Да ладно, — я снова не удивилась.
— Да, — она сделала паузу, — я вот чего звоню-то, у тебя есть какие-нибудь фото или видео с работы?
— О, это вы по адресу, у меня достаточно много компромата.
— Прекрасно, я уже консультировалась с юристом. Если что, сможешь в суде все подтвердить? У тебя ведь пропуск остался?
— Да, конечно.
Марина еще минут десять в красках описывала его раскрасневшееся лицо с рыбьими глазами, а затем стала жаловаться на нечеловеческий график. Мало того, что они работали 31 декабря до пяти вечера, так он еще и второго требовал выйти раньше. Потребовал бы еще и первого, но администрация строго запретила — территория будет закрыта. И все это при пятидневном рабочем графике, который предполагает, если следовать трудовому кодексу, выходные во все государственные праздники.
— Дуракам закон не писан, — вздохнула я в конце пересказа для Энже.
— Если писан, то не читан, — подхватила она, — если читан, то непонят.
— Если понят, то не так, — и это было точным описанием всего мелкого бизнеса на грани закона.
— Как думаешь, получится ли у Марины его засудить?
— Боюсь, что нет.
Новый год мы встретили в единственной комнате, где почти под потолком висел плоский телевизор. Сигнал время от времени пропадал, но мы не смотрели его достаточно внимательно, чтобы это раздражало.
— Как думаешь, желание сбудется, если запивать его не шампанским, а колой? — мы сидели на веранде закутанные в пледы, курили последний раз в году.
— Думаю, дело не в самом ритуале, а в том, чтобы просто верить.
Глупо, наверное, действительно надеяться, что желание, написанное на бумажке и утопленное в бокале с особой жестокостью, сбудется. Но если мыслить всегда рационально, не позволяя себе таких слабостей, можно сойти
