Одним из первых придворных, задумавшихся над применением новых идей и средств для поддержания древнего института монархии, был Клайв Уигрэм, начинавший свою карьеру в должности помощника личного секретаря Георга V после его восхождения на престол. Став свидетелем гибели Австро-Венгерской, Германской, Российской и Оттоманской империй, изгнания короля Константина Греческого и потери тамошними аристократами титулов и даже собственности, он с благословения короля вплотную занялся спасением монархии и продвижением благообразного облика королевской семьи в народе. Собственно говоря, прикармливание журналистов не было новинкой, оно восходило еще к благословенным временам королевы Анны, но с тех пор сильно изменились как пресса, так и общество. Если ранее репортеры просто давали отчет о действиях, предпринимаемых королем и членами его семьи, то теперь надо было ненавязчиво вложить в головы слушателям мысль, насколько замечательны эти особы и все их деяния.
В прессу все чаще стали направлять сообщения о планируемых явлениях короля народу на фабриках и в военных госпиталях, а также о благотворительных деяниях королевы Мэри. Та проявляла горячий интерес к жизни работниц фабрик, заменивших собой призванных в армию мужчин, и состоянием здоровья поправлявшихся от ран солдат и низшего офицерского состава. Знаменательно высказывание Уигрэма в его письме к другу:
«Полагаю, что в прошлом существовала тенденция презирать и игнорировать, порой даже оскорблять прессу, каковая является мощным оружием в двадцатом веке. Я очень много работаю, чтобы обеспечить их величествам хорошее освещение в прессе».
Забегая вперед, скажу, что усилия Уигрэма были должным образом оценены возведением его в пэры. Разумеется, ему сильно подсобил новый вид средств массовой информации – кино, ибо лицезрение в какой-нибудь заштатной дыре зрелища шествующих на экране венценосцев вселяло в души обывателей причастность к величию Британской империи. Правда, кинооператорам пока еще было нелегко работать с их тяжелой и несовершенной аппаратурой, отчего особо художественных приемов при съемках применять не удавалось. Однако Господь при содействии технического прогресса вскоре снабдил Уигрэма еще одним неоценимым помощником: летом 1922 года была создана «Британская радиовещательная корпорация», быстро обретшая мировую известность под аббревиатурой «Би-би-си». В декабре директором этого учреждения назначили Джона Рита, инженера, сына священника и истового христианина, который поначалу не очень хорошо осознавал круг своих обязанностей. Впоследствии в своей книге «Радиовещание в Великобритании» он кратко изложил личное понимание стоявшей перед ним задачи:
«Как мы себе это представляли, нашей ответственной задачей было донести по возможности до наибольшего количества домашних очагов все, что есть наилучшего во всех областях человеческого знания, дерзания и достижений, и избегать тем, которые являются или же могут быть вредоносными. Временами нам указывают, что иногда мы явно нацеливаемся дать публике то, что ей нужно по нашему разумению, – а не то, что она хочет, но лишь немногие знают, чего они хотят, и очень немногие – что им нужно».
При таком открыто традиционном патерналистском отношении к безликой обывательской массе становится ясно, что именно этой массе скармливали. В скобках следует добавить, что сам Рит в течение многих лет питал пристрастие к личности Муссолини (равно как и Черчилль) и почти все тридцатые годы восторгался Гитлером.
Уигрэм тотчас же оценил мощный потенциал Би-би-си, и уже 7 октября 1922 года принц Эдуард зачитал из Сент-Джеймсского дворца приветствие организации бойскаутов. Сам Георг V, обладавший низким, теплого тембра голосом, с успехом дебютировал на радио 23 апреля 1924 года с речью по случаю открытия Выставки Британской империи на стадионе Уэмбли. Это стало событием, бесспорно приблизившим короля к народу, ибо в то время число радиоприемников, снабженных лицензией, составляло около миллиона, но на каждый приходилось еще примерно по пять без лицензии. К великому сожалению Уигрэма и его помощников, выяснилось, что к микрофону нельзя и близко подпускать принца Альберта, как это было опрометчиво сделано при открытии второго сезона вышеназванной выставки. Он выдавил из себя всего несколько слов и нечто вроде кудахтания, руки у него тряслись, а язык причмокивал. У десятимиллионной аудитории, воодушевленной изображениями элегантного и общительного Эдуарда, создалось впечатление, что принц Альберт мало пригоден для исполнения возложенных на него долгом обязанностей перед подданными.
Фотография быстро возвела членов королевской семьи в ранг знаменитостей, но все-таки королевская чета с их довольно замкнутой личной жизнью – Георг и Мэри всегда принимали пищу исключительно вдвоем, и даже сыновья не любили приглашений к родителям – традиционно предпочитала официальные снимки. Самым же известным лицом семьи в мире, однако, стал Эдуард, принц Уэльский. В период с 1919 по 1924 год его отправили в четыре поездки по миру, в ходе которых он посетил 55 стран, проехав 150 000 миль. Ему не нравилось исполнение скучных представительских обязанностей типа надевания весьма специфического головного убора и выкуривания трубки мира с канадскими индейцами, а также распития эля с австралийскими шахтерами. Зато ему удалось повидать мир, отчего в нем воспряло еще большее влечение к свободе. Душевное состояние принца прекрасно описано им в письме личному секретарю Годфри Томасу, сочиненном на Рождество 1919 года:
«… испытываю нечто вроде ощущения безнадежной потерянности и думаю, меня настигнет что-то вроде безумия! Я близок к обмороку при мысли о путешествии следующего года – Христос, как же я ненавижу мое занятие сейчас, и весь этот пустой успех, раздутый прессой. Думаю, я покончу с этим и страстно, страстно желаю умереть. Скажу тебе, как своему величайшему другу и единственному человеку, которому могу доверять и который действительно понимает меня: я на самом деле чувствую себя таким паршивым дерьмецом».
Но принц действительно имел большой успех, всячески муссируемый прессой, который весьма радовал родителей и приводил в отчаяние его самого. Элегантная манера Эдуарда носить одежду импонировала как мужчинам, так и женщинам, влюблявшимся в этого чуть ли не самого завидного жениха планеты. Правда, стресс и депрессию он приноровился снимать широко известным способом. Уже с самого утра принц начинал потихоньку прикладываться к бутылке. Его регулярно видели в пьяном виде, и у некоторых людей создавалось впечатление, что перед ними – несчастный юноша, всячески старающийся убежать от исполнения обязанностей своего положения.
