— Да, — вздохнул Грецион. — Их точно придется выкидывать. Будь проклята вся это грязь, все эти непонятки, вся эта…
— А про меня там никто не забыл? — дал знать о себе Федор Семеныч, остановив возмущения снова выходящего из себя профессора.
— Да возьми ты и просто встань! Неужели, Феб, это настолько сложно?!
— Да я так, отдыхаю, не обращайте внимания.
Психовский потер переносицу.
— Ну… как скажешь… — профессор, успокоившись и чуть не свалившись, сделал пару шагов в сторону.
— Грецион, хватит издеваться! Я не такой старый, как ты, но все же больной человек!
— Ах ты ж… — ухмыльнулся Психовский. В нынешнем его состоянии очень сложно было понять границу между шуткой и выплеском злобы.
Совместными усилиями художник был поднят. Очки, что удивительно, остались целы — их преследовало какое-то катастрофическое везение.
— Господа, — Брамбеус почти вытянулся по стойке смирно — с таким же успехом можно заставить слона маршировать, — у меня для вас отличное известие!
— К нам приехал ревизор? — не выдержал Психовский, найдя силы на шутку.
— Нет! — не поняв литературной игры, серьезно возразил барон. — Я…
— Ох, какие люди! — вдруг всплеснул руками Аполлонский. — И где же вы пропадали?
Грецион повернулся и увидел подходящего к ним алхимика.
— Да, это и есть то самое известие, о котором я собирался сказать, — пробубнил расстроенный барон.
— Достопочтимый Сунлинь Ван, — поклонился профессор. — А ваш переводчик… бедный парень.
— Увы, — откликнулся старый китаец. — Но у нас совсем нет времени…
Сунлинь оборвал фразу, взглянув на усталые и слегка пожелтевшие глаза профессора.
— У вас глаза цвета Королевского Золота…
— Да? И сколько за них дадут в ломбарде?
— Это не шутки, профессор.
Психовский подметил обрубки веток с дырками и змеиный клык на поясе алхимика, но решил все же осветить более насущную и важную тему:
— Если вы про изыскания Заххака и Вавилонского Дракона, то мы в курсе.
— Боюсь, что вы в курсе не до конца.
— Тут вы правы, — подтвердил Федор Семеныч, ощупывая лицо на предмет переломов и рваных ран, хотя там были только царапинки, царапины ну и, ладно, большие царапины. — С нами не захотели делиться всем злодейским планом.
— Вы знаете про Вавилонского Дракона, но гадаете, что он такое, и почему должен быть взаперти — продолжил Сунлинь Ван.
— Ну наконец-то! — всплеснул руками Грецион. — Неужели хоть один человек даст внятный ответ на вопрос, которым я задавался миллион раз?
Потом Психовский задумался.
— Погодите, — не дал старому китайцу ответить профессор. — А вы откуда знаете, что тут происходит, да и еще то, чего мы не знаем?
Сунлинь Ван было открыл рот, но Психовский снова не дал ему ответить:
— Только не говорите мне, что у вас есть еще какое-нибудь Китайское Общество Современных Магов.
— Вообще-то, вы правы, оно действительно есть, но я в нем не состою, — открестился достопочтимый алхимик. — Они вправду практикуют магию, только вот не столь успешно на деле, сколько на словах… Хотя обычно они ударяются в шарлатанство и продажу абсолютно бесполезных оберегов, но это другая история. Правда, алхимия и магия порой пересекаются — а потому мы делимся знаниями и устраиваем чаепития по пятницам.
— С печеньем? — уточнил Аполлонский.
— Да, с печеньем, с шоколадным.
— А, ну тогда все в порядке.
— Так вот, — вопрос не сбил Сунлинь Вана, словно бы был обыденным и задавался на каждом дне открытых дверей Алхимического Общества, которые почти наверняка проводились. Тайны тайнами, а маркетинг и имидж бренда никто не отменял. — Они кое-что поняли о том, как работает настоящая магия, настоящие заклинания, видные лишь по ту сторону бытия. Они поняли механизм, но пока не слишком хорошо овладели им на практике — тяжело вернуться к практике, когда твои предки тысячи и тысячи лет не помнили о таком полезном решении, как магия древних. Ну так вот, мы кое-что докрутили, кое-что додумали и…
— Вы хотите сказать, что на нашей стороне какие-то древние заклятья? — уточнил Брамбеус.
— Барон, я алхимик, а не маг. Я этой ерундой не занимаюсь, по моей части — ерунда другого рода. Профессор, — вновь обратился к Грециону старый китаец, — вы ведь знаете, что такое Василиск?
Психовский присвистнул.
— Обижаете!
— Да, — подтвердил Федор Семеныч. — Мы тут с Греционом как раз недавно о нем вспоминали.
— Отлично, — кивнул алхимик. — Тогда вы точно знаете, что Василиск — в некотором роде епархия алхимиков, и мы в нашем обществе, вместе с коллегами, теми самыми, изучали природу этого существа и его взгляд. Потому что любая тайная древности может стать ключом к Философскому Камню. Мы с коллегами подняли архивы, и после долгих дней размышлений пришли к выводу, что взгляд Василиска и взгляд Вавилонского Дракона идентичны по своей природе.
— Заххак говорил не смотреть в его глаза, чтобы не потерять себя, — вспомнил Грецион, а потом перед глазами всплыла картинка бесконечно глубокого взгляда. — Черт, зачем вы мне об этом напомнили!
Грецион закашлялся.
— Взгляд Вавилонского Дракона что, тоже убивает? — дрожащим голосом прощебетал Аполлонский, а такие моменты жалевший о том, что у него нет своего персонально панциря, желательно бронированного.
— Не совсем там, — продолжил Сунлинь Ван, настороженно смотря на трущего виски Психовского. — Я говорил о том, что природа взгляда похода — взгляд Василиска отбирает, утягивает жизнь, а Взгляд Вавилонского дракона… как нам кажется, утягивает саму суть человека, его я, или, если хотите, душу.
— Потерять самого себя… — пробубнил профессор.
— И нам кажется, что…
Договорить алхимик не успел — соседние кусты зашуршали. Китаец замолчал и настороженно развернулся на звук, барон же крепко схватил ружье и поднял его над головой.
— А ну выходи, подлый трус! А ни то я… — прорычал барон, как Король Джунглей, увидевший лесопилку в своих владениях. Но дальше угрожать не пришлось — из кустов вышла Инара.
— О, это леди, — опешил Брамбеус.
— Здравствуйте, — поклонился Сунлинь Ван.
— Здравствуйте и спасибо, — поклонилась Инара.
Грецион, проморгавшись, чтобы лучше видеть, спросил, не прекращая массировать виски:
— Вы что, знакомы?
— Мы все в каком-то роде знакомы, потому что все видели те следы на палубе лайнера…
— Ах ты ж старый хрен, — к горлу снова подступил комок злобы, и Психовский чуть не кинулся на алхимика — сил не хватила. — Почему же ты, тупица, не сказал этого раньше…
