— Думаешь, кто-то может подслушивать из прислуги? Или своей принцесске не доверяешь? — интересуется за спиной Шрам. Его тяжелые шаги слышатся сразу позади Артура.
— Просто разумная осторожность. Мой кабинет регулярно проверяется на наличие жучков, плюс стоят заглушки, так что я уверен, что за пределы четырех стен ничего не уйдет. А если уйдет, по крайней мере, я буду знать источник, — произносит многозначительно Север, заходя в кабинет. Он опускается в свое кресло и устало откидывается на спину.
Шрам на его слова хмыкает, плотно закрывая дверь за собой.
— Ты же в курсе, что я никогда даже повода не давал думать, что могу тебя предать. Мы с тобой с самых низов вместе шли, в таком дерьме варились, что другим и не снилось, — он присаживается напротив Артура и потирает костяшками пальцев массивную челюсть.
— Да. Но сейчас такие времена, сам понимаешь. Лучше перестраховаться лишний раз.
Шрам кивает. Кому, как не ему знать, насколько плохо обстоят дела. Это еще хорошо, что Леднёв объявился и хоть какую-то информацию выдал. А так везде тишина и благодать, как будто ничего не происходит. Все шито-крыто, очень уж осторожно действуют. Оно и понятно, ведь одно неосторожное движение — и все посыпется. Так что даже верные шавки Севера ничего толком не вынюхали. Прятались все, как крысы, а это значит, что покушение готовил круг достаточно близких и давних знакомых.
— Думаешь, Лёд сказал правду? Может он сам ко всему этому руку приложил, — вырывает Артура из раздумий голос Шрама, — Сам в курсе, доверять Камилю последнее дело. Он своей выгоды не упустит никогда. Может сам специально стравить нас хочет со всеми.
— Сомневаюсь. Вряд ли у него силенок сейчас хватит подобное проворачивать, — отвечает спокойно Север, перекручивая в пальцах телефон.
— Вдруг он просто хочет, чтобы ты так думал?
— Не будем откидывать и этот вариант, — мрачно заключает Артур, — в любом случае, я сегодня встретил парочку человек, которые очень хотели поквитаться с Леднёвым. Только за что, неизвестно пока — никто особо распространяться не хочет. Он, конечно, хуже кости в горле, но пока нам на руку, что Камиль у нас.
Шрам сурово сводит брови на переносице. Ему вся эта ситуация дико не нравится, нутром чует, что что-то нечисто.
— Надо накрыть этот склад чертов и с поличным поймать поджигателя. Потянем за ниточку и сразу клубок размотаем, узнаем всех, кто заодно. Нельзя просто слепо полагаться на слова Лёда, — наконец говорит он.
— Знаю. Организуешь за складом слежку?
— Обижаешь, Север. Давно уже все сделал в лучшем виде. Наши пацаны там круглосуточно будут зависать, пока эти уроды не объявятся.
— Главное помните, что этот поджигатель нам нужен живым.
— Об этом не переживай, я уже сказал парням, что башкой отвечать будут, — кивает Шрам, поджав губы, — Когда узнаем, кто это, разберемся сразу? Остальные не посмеют вякнуть.
— Не посмеют? — вскидывает бровь Север и, хохотнув, качает головой, — Они уже сговорились за спиной, Шрам. Уже. Мы не знаем, сколько их, возможно, вообще все в этом участвуют. Знаешь, я что-то за всю историю не припоминаю армий, которые смогли бы победить без союзников. Это скорее нас перебьют, когда скрываться не будет нужды.
— И как ты тогда хочешь поступить?
— Есть у меня одна мыслишка, но пока что нам надо ждать активных действий от наших «друзей», — чуть улыбнувшись, отвечает Артур и, побарабанив пальцами по столу, серьезно говорит, — Приведи сюда Камиля.
— Сейчас сделаю, — тут же кивает Шрам и, не задавая лишних вопросов, поднимается с места, чтобы исполнить приказ.
Северу не приходится ждать долго — уже спустя пять минут помощник возвращается вместе с Леднёвым. Тот потирает натертые наручниками запястья, но выглядит абсолютно спокойным.
— Привет-привет. Еще жив? Рад. — растягивает в издевательской полуулыбке губы Камиль.
Он падает на стоящий в углу комнаты кожаный диван в расслабленной позе, и с удовольствием вытягивает ноги. Словно его не держат здесь под охраной в подвале, а сестра при этом не находится в заложниках в неизвестном месте. Артур едва заметно усмехается. Что-что, а пускать пыль в глаза Леднёв всегда умел.
— Похоже, что ты сам жив только благодаря тому, что в моем доме находишься и об этом никто не знает, — проигнорировав саркастичную реплику, тянет Север, — Ты стольким людям дорогу перешел — и все они мечтают тебе глотку передавить. Почему вдруг?
— А что, эти твои дружки не рассказали, почему? Ну, те, что про это напел?
— Умолчали этот факт.
— Ну тогда я тоже умолчу пока. Это и не играет никакой роли. Главное, что они тебе тоже хотят передавить глотку, как и мне. Так что мы в одной лодке, Север.
— Они боятся, что ты сольешь мне какую-то важную информацию?
Камиль перекатывает откинутую на спинку дивана голову набок и усмехается:
— В некотором роде.
— И с каких это пор ты в шестерки записался? С момента отсидки?
— Я уже говорил об этом. Я мог не приходить, Север. И тогда твоя принцесска через неделю обливалась бы на твоей могиле горючими слезами. Но я пришел. По какой причине — неважно. Главное, что у меня на этих мразей большой зуб. Хочу расплатиться кое с кем их же монетой.
— Ты и не пришел, Лёд. Мои люди тебя притащили, — заметил, прищурившись, Артур.
— Думаешь, что я идиот так просто разгуливать без оружия и охраны, чтобы дать себя скрутить? Я с самого начала знал, как будет дальше и что я окажусь тут.
— Допустим. Ты недавно говорил, что и со мной поквитаться хочешь. Может, как раз таким способом?
— Хочу, — без обиняков кивает Камиль, — Но у нас другие счеты. А с теми, кто мою семью хотел перерезать, а мать и сестру по кругу пустить, я никаких дел иметь не стану, даже если сдыхать буду. Плевать, кем они меня считают, но они — конченые мрази и должны заплатить по полной. Тебе надо имена? Я назову. Но лучше подождать, когда склад попробуют поджечь, чтобы ты убедился, что я к этому вообще непричастен. Вы за ним следите хоть?
Лёд поднимает голову и переводит обеспокоенный взгляд с Артура на Шрама. Последний едва заметно кивает и, хмыкнув, Камиль снова откидывает голову назад.
— Я был на твоем месте, Север, пока меня не подставили, — произносит он задумчиво, уставившись в потолок, — Когда так за твоей спиной сговариваются крысы, только одного потом хочешь — чтобы они в собственной крови захлебнулись.
— И ты знаешь, кто тебя подставил?
— Очень хорошо.
— Это те же, кто решил подставить меня?
— Да, пара человек точно те же.
В комнате воцаряется недолгое молчание. Первым его нарушает Север.
— Почему?
Вопрос приводит Леднёва в недоумение. Он бросает на Артура вопросительный взгляд, а затем садится ровно на диване и интересуется:
