Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– Расима-апа… Он что, в самом деле сможет на мне жениться?
Тетка Джамалутдина не кричит, что я сумасшедшая и что это за мысли в моей голове. Она даже не спрашивает, о ком это я. Значит, Загид сказал ей о своих намерениях. Все куда серьезнее, чем я думала.
Мой мозг отказывается верить в новую реальность. Все произошло так быстро, за какие-то часы. До того как Загид вошел в комнату для омовений, я была уверена, что Джамалутдин вот-вот вернется, надо только немножко подождать, и все опять станет как прежде. У меня не было уверенности в завтрашнем дне, но была защищенность, как и у всякой замужней женщины, матери нескольких сыновей. Не может Загид вот так просто, на глазах у всех, вершить непотребное! Я могу попросить защиты у своего отца… Но захочет ли тот вмешаться? Я вспоминаю искаженное злобой лицо отца, выкрикивающего проклятия, в тот день, когда он набросился на меня в гостевой зале, и понимаю: от него помощи не будет. А других кровных родственников-мужчин у меня нет.
Но ведь кто-то же должен меня защитить! Расима-апа не посмеет пойти против Загида, он теперь главный в доме, а она живет тут только из милости, потому что так хотел Джамалутдин. Если Расима-апа хоть слово скажет против, сразу окажется за воротами. Мой мозг лихорадочно ищет варианты. Странно, я совсем не думаю о том, что Джамалутдин умер. Я буду думать об этом потом, когда минует опасность для меня и моих детей. Выход найдется, он обязательно должен быть, только нужно немножко подумать…
Расима-апа поднимается, не сводя с меня внимательного взгляда, и говорит:
– Ты полежи, а я чаю тебе принесу. Можешь сегодня вообще не выходить, с делами сама управлюсь. О детях не беспокойся, за ними пригляжу.
– Спасибо, Расима-апа. – Я киваю, глядя перед собой, ни на минуту не прекращая думать.
У самой двери, поколебавшись, Расима-апа прибавляет:
– Ай, чуть не забыла. Загид приказал, чтобы ты из дому ни ногой. Поняла? Если что, мне за тебя ответ держать.
Я и без того стала пленницей, едва Джамалутдин уехал. То, что сказала сейчас Расима-апа, просто напоминание. Но в напоминании есть и предупреждение, не понять которое сложно. Пасынок, видимо, не допускает и мысли, что я могу ослушаться, иначе посадил бы меня под замок. Вполне возможно, он именно это и хотел сделать, но воспротивилась Расима-апа, которая тогда осталась бы одна с хозяйством и семью детьми, старшим из которых едва сравнялось по четыре года.
Мешкать нельзя, не сегодня-завтра Загид приведет в дом сговорчивого муллу, и тогда мне уже никто не поможет. При мысли, что пасынок станет прикасаться ко мне, к горлу подступает тошнота. Может, все-таки рассказать отцу? Не говорить ему, что Джамалутдин умер, а сказать, что тот надолго в отъезде, а Загид решился на такое, о чем даже и думать грех, а не то что вслух произносить. Если я при живом муже (о, Аллах, пусть это и правда будет так!..) стану второй раз замужней, позор падет и на моего отца. Неужто он останется в стороне? Пусть отец меня не любит, но страх, что Джамалутдин вернется и призовет его к ответу, а то и потребует назад свои деньги, должен пересилить в нем остальные чувства. Да, пойду к отцу!
Вот только как выйти за ворота незамеченной? Загид и раньше-то почти никуда не отлучался, а теперь и подавно не станет. Расиме-апа приказано следить за мной. Надо набраться терпения и подождать, возможно, они на минутку отвлекутся, и вот тогда мне нужно бежать быстро, очень быстро.
Решив так, я немного успокаиваюсь. Когда Расима-апа вносит чай, на ее лице удивление: видимо, не ожидала от меня такой безучастности. Пусть лучше думает, что я помешалась от горя, чем станет подозревать в планировании побега. Я выпиваю чай и снова ложусь, попросив разрешения поспать. Расима-апа с готовностью соглашается, забирает поднос и уходит. А я думаю о том, что теперь вовсе не смогу спать, пока под одной крышей со мной находится такое чудовище, как Загид.
* * *
Случай выпадает только через два дня.
Сразу после обеда прибежала соседская девочка за Расимой-апа: позвать к своей умирающей бабушке, которая частенько заходила к тетке Джамалутдина, покуда не заболела. Расстроенная Расима-апа тут же стала собираться. Прежде чем уйти, она какое-то время колебалась, раздумывая, может ли оставить меня на время без пригляда, но эти два дня я вела себя спокойно, даже равнодушно, да и Загид был дома.
– Идите, – сказала я ей. – Все хорошо.
Когда за Расимой-апа захлопнулась дверь, я перевела дух и пошла на мужскую половину. Распорядок дня Загида мне давно известен, надо было только убедиться, что сегодня по каким-то причинам он не изменил своей дневной привычке. Едва я подошла к комнате Загида, как поняла, что все в порядке: из-за двери раздавался громкий храп, пасынок, как всегда, лег вздремнуть после сытной еды. «Дремал» он обычно не меньше двух часов, и этого времени должно было хватить.
Я спешно оделась, не забыв про теплый платок и вязаную кофту под осеннее пальто (на улице было ветрено и пасмурно), обняла и поцеловала всех детей по очереди, но сыновей приласкала особенно, хотя и была уверена, что скоро вернусь. Наказав им, чтобы вели себя хорошо, я вышла из дома и быстро пересекла двор, ежесекундно ожидая за спиной грозного окрика Загида – вдруг ему вздумалось проснуться раньше времени и выглянуть в окно? Вжав голову в плечи, я почти бегом достигла ворот, открыла калитку и спустя мгновение оказалась по ту сторону.
Не разбирая дороги, надвинув платок по самые брови и подняв воротник пальто, я припустила к дому отца. По счастью, улица была почти пустынна, если не считать нескольких детей да стариков, которые сидят на своих лавочках в любую погоду. Я так боялась, что меня хватятся и вернут назад, что совсем не думала о том, как примет меня отец. Все, чего я хотела – поскорее оказаться в его доме.
На кухне Жубаржат изумленно глядит на меня, неспособная произнести хоть слово.
– Где отец? – спрашиваю я, развязывая платок и расстегивая пуговицы; от спешки мне стало жарко в кофте и пальто.
– Вай, Салихат, случилось что? – К Жубаржат возвращается голос: – С детьми, да?
Я качаю головой и обессиленно опускаюсь на стул. Вот сейчас, услышав наши голоса, в кухню войдет отец… Что он скажет? Что я ему скажу? Как объясню, что творится в доме Джамалутдина последние дни?
– Дома он? – повторяю настойчиво, хотя где ему еще быть, наверное, спит после обеда.
– Нет. – Жубаржат растерянно смотрит на меня, потом наливает в стакан воды. – На вот, выпей. Белая совсем…
– Когда вернется? Мне срочно…
– Да ведь он только вчера уехал. Не знаю, когда вернется…
– Уехал? Куда уехал?
– В Махачкалу. Джанисат с собой в машину взял. К врачу ее повез, тому, который по детям. Детей-то у них так и нету. Ну, это он только говорит, что врач для Джанисат, стал бы он с ней возиться, как же! Сам не может ничего, перед соседями стыдно, что жена пустая ходит, вот и решил потратиться, все свои сбережения вынул, представляешь? Детям лишнее пальто не купит, говорит – пусть старое донашивают, а как приспичило еще одного родить, так…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
