— Я не отпущу тебя, — заявляет серьезно и холодно, когда я попыталась вырваться из захвата.
— Отпусти.
— Слышишь, я не отпущу тебя!
— Слышу, а теперь отпусти! — прокричала ему в лицо, распахнув глаза широко. — Отпусти меня, я хочу остаться одна. Мне надо подумать и успокоиться.
— Куда ты? Я отвезу тебя, — встает за мной он.
— Не нужно. Не хочу видеть тебя. Прошу, — остановилась и обернулась к нему, — оставь меня одну. Мне нужно время.
Быстро убегаю из его кабинета, хватаю свои вещи, и не дожидаясь, когда лифт подъедет, спускаюсь по лестнице. Пока спускалась, задыхалась от непролитых слез, пару раз едва не подвернула ноги на каблуках, но смогла сохранить равновесие и не упасть. За спиной меня несколько раз окликал Марк, но я не собиралась останавливаться и выслушивать его. Знала, если сделаю это, если только посмотрю в его глаза, не смогу уйти, не смогу оттолкнуть. Мне сейчас необходимо остаться одной и подумать. Подумать обо всем.
— Ульяна, да подожди меня!
Вскрикиваю, тело холодеет, когда Марк возникает передо мной, ноги соскальзывают и в ужасе машу руками в воздухе, чтобы ухватиться за что-то, чтобы не упасть.
— Ты в порядке?
Крепко сжимаю плечо Марка и хватаю воздух ртом.
— Прости, если напугал, маленькая, прости, — шепчет, обнимая меня крепко. Отстраняюсь, хотя ноги трясутся. — Послушай, я сейчас не буду ничего тебе объяснять. Держи, это ключи от моей квартиры. Тебя внизу ждет Олег, отвезет ко мне домой. Я вернусь вечером, надеюсь, ты до этого времени сумеешь прийти в себя и не наделаешь ошибок.
Он вручает ключи от квартиры, сжимает руки и пытается посмотреть мне в глаза. Я киваю головой, потому что мне без разницы, куда сейчас идти, лишь бы одной.
— Надеюсь, когда вечером приду, ты будешь дома ждать меня.
Не помню, как оказалась на первом этаже. Ноги подгибаются и оседаю прямо там, на последней ступеньке черного входа. Пытаюсь встать с места, но после нескольких попыток швыряю пальто вместе с ключами от квартиры Марка и начинаю плакать. Навзрыд. Горько. Хватаю себя за голову, оттягивая волосы до боли. Покачиваюсь на месте и плачу. Кажется, истерика никогда не остановится. Не знаю, сколько я так просидела, но, собрав все силы, встаю, отряхиваю пальто от пыли, забираю ключи и выхожу на улицу. Прямо перед офисом стоит машина Марка, рядом с ней Олег, нервно курит сигарету. Увидев меня, открывает заднюю дверь и помогает мне сесть. И ему не нужно говорить адрес, уверена, Марк предупредил, куда меня отвезти. Но это нихуя не успокаивает.
Глава 27Марк
Машина Леонида останавливается перед домом Жанны. Не спешу выходить, потому что не уверен, что смогу сдержаться, когда увижу эту суку. Готов убить собственноручно, задушить голыми руками.
Поправляю ворот пальто и стучу в дверь. За мной останавливаются люди Леонида и ждут указаний. Открывают не сразу. А когда передо мной появляется она, в одной пижаме, перед глазами встает пелена ярости. Ослепительная улыбка медленно сползает с лица женщины, и она пытается захлопнуть дверь. Вовремя реагирую, подставляю ногу, не позволяя ей закрыть чертову дверь. Жанна кричит, грозится полицией, пытается наступить мне на ногу или же придавить дверью, но, когда ко мне подключаются двое парней, это ей не удается. Жанна отступает назад, дрожит, пытается что-то объяснить, но я ничего не слышу.
— Ну, здравствуй, сука, — выплюнул, смотря в её широко распахнутые глаза. — Что это с тобой? Почему не встречаешь меня с распростертыми объятиями? Ну? — развел руки в стороны, призывая её идти ко мне. Жанна перестала дрожать, посмотрела на двух парней, после на меня. — Я не собираюсь съесть тебя, поэтому смелей. Разве не соскучилась по мне?
Жанна несмело приближается, бросает настороженный взгляд в сторону парней.
— Парни, не могли бы вы подождать меня снаружи? — бросаю.
Стоит парням выйти за дверь, как Жанна улыбается и быстро оказывается рядом. Обнимает за талию и пытается поцеловать в губы. Плотно сжимаю их, хватаю её за волосы и рывком притягиваю перекошенное от страха лицо к себе. Жанна скулит, цепляется за мои запястья, пытаясь ослабить хватку.
— Нет, мне больно… Марк, отпусти!
— Кто ты такая, чтобы рушить чужие жизни? Следила за нами? Или тебя наняли, чтобы навредить мне? — сильно дергаю её к себе. Только от одного её вида меня тошнит. Хочется блевать. Оттолкнуть и помыть руки, желательно смыть с себя грязь. Кто знает, что я мог подхватить, когда трахал её?
— Родионов, о чем ты говоришь? Я совсем не понимаю тебя. Ай! — кричит, от её голоса уши закладывает. Кривлюсь, пытаюсь всем своим видом показать, что обмануть меня не получится. Надеюсь, мой красноречивый вид говорит все сам за себя.
— Так это не ты слила информацию в СМИ о нас? Хочешь, чтобы я поверил тебе? Сука, да у меня есть запись, где ты разговариваешь с журналистом. Кто? — желваки ходят ходуном, и с каждой секундой становится труднее совладать с собой. — Кто приказал тебе так сделать?
— Сама! — пискнула она.
— Так ты у нас такая умная? Не лги, я знаю, что ты у нас до такого не додумалась бы. Ты птичка другого уровня. Кто? Может, это твой любовник?
— Сама! — заорала дурным голосом, наши глаза на миг встретились. Я видел в её глазах не только отражение своих, бешенных, сверкающих необычным светом, но еще и страх.
Ей страшно. Она кого-то прикрывает. Того, кто хочет уничтожить меня.
— Ладно, — понимаю, так ничего не узнаю. Отпускаю её, отталкиваю, наконец, от себя. — Как хочешь. Раз не понимаешь по-хорошему, будет по-плохому.
Отстраняюсь в сторону. Пропускаю парней, Жанна пятится назад, они заходят в гостиную. Я стою, облокотившись плечом о косяк двери и медленно выдыхаю. Вытащив из кармана пачку сигарет, курю, пока парни, скрутив её, раздевают. Здесь звукоизоляция хорошая, никто не слышит крики, поэтому могу не волноваться, что соседи могут помешать.
Пока первый парень держит её, другой настраивает камеру. Я смотрю на все это и не чувствую к этой женщине ничего. Ни жалости, ни раздражения. Только гнев.
— Пустите меня, вы не посмеете. Я сообщу об этом полиции, когда выберусь. Слышишь, Марк, тебя посадят!
Бросаю окурок на пол и наступаю ботинком, тушу огонь. Хоть и хочу убить эту стерву, не хочу, чтобы невинные люди остались без жилья из-за неё. Шагаю вперед и останавливаюсь прямо перед ней, сморю сверху вниз на Жанну.
— Что ты там рассказала журналистам про Ульяну? Изнасиловал? Растоптал? Не смогла бы жить после такого, если бы была на её месте? — вспоминаю её же слова, которые были написаны в статье. — Так вот, теперь ты побываешь в ее шкуре. Но знаешь, что отличает вас? У неё был только я, а у тебя будет не один, а двое. Смотри, — развожу руками, — как ты сама любишь.
