Разработки. Он, значит, решил, что я осмелилась похитить его разработки.
Его помешательство внезапно приобрело пугающий шлейф понимания: у него были причины. О боги, да ведь Сейдж до сих пор считает, что это я его обокрала… и сбежала! Пропала сегодня утром из подземелья!
Это сведёт его с ума окончательно.
— Я прошу позволения оставить вас, — я встала, как в бреду, сама не понимая, куда хочу идти. Моя попытка примирить их была безнадёжна. Значит, я должна сделать что-то другое.
Надо вернуться… наверное, надо вернуться.
— Тинна! Тинна, подожди, — голос отца настиг меня на пороге.
Я остановилась. Всё вокруг словно покрылось серой дымкой, и только лицо отца, серьёзное и немного виноватое, оставалось в фокусе.
— Тинна, — отец подошёл ко мне. — Есть ещё одна вещь, о которой я хотел поговорить с тобой. Теперь, когда твоя мать умерла, твоим официальным опекуном является её муж, твой отчим, Амелис. Но я намереваюсь вернуть себе это право. Я хочу, чтобы ты жила здесь, в Диомее. И я хочу выдать тебя замуж. За человека, который не раз выказал себя достойным, верным и честным. За того, кто сумеет защитить тебя и обеспечить, даже после моей смерти, — он обернулся, и я всё поняла без слов.
Не только я. Дин Койоха вскочил, прижал руку к сердцу:
— Ваше сиятельство, нейди Тинна! Это огромная честь для меня!
— Вы… что? Отец… нет, — я замотала головой, отступая. — Это невозможно. Ты говоришь что-то странное…
— Тинна! Остановись! — он нагнал меня, попытался схватить за руку, но я вырвалась. Тогда он просто сказал, строго и убеждающе глядя в глаза: — Это моё решение. Как твой отец я знаю, как будет для тебя лучше. Возражения не принимаются. Я понимаю, это внезапно для тебя, но в сложившихся обстоятельствах… — он замялся.
Мне стало противно. Внутри засосало, остро и болезненно скрутилось.
Прикрыть позор. Вот чего хочет отец. Скорее выдать меня замуж на случай, если похищение возымеет свои последствия.
— Нет, — шепнула я, отступая, не сводя глаз с печального, растерянного лица отца. Покачала головой: — Нет!
Я повернулась и пустилась бежать. Сзади слышался топот ног погони, и я догадывалась, кто сорвался за мной — ненавистный претендент на мою руку, предатель, ложный друг. Дин Койоха нагнал меня, схватил за руку, поймал, стиснул в объятиях. Я рванулась, задыхаясь. Его запах, довольно приятный, казался мне отвратительным, потому что был не тем. Не запахом Сейджа.
И это не демонское притяжение! Это настоящее, это стремление быть с ним вместе, нужда, скручивающая в узел.
Я вернусь к нему. Я сейчас же вернусь к нему, и будь что будет. Хочет убить меня — пусть убивает. Пусть поздно, но я сделала свой выбор.
Приняв решение, я сразу успокоилась.
— Отпустите меня, — сказала ледяным голосом. — Отец может говорить что угодно. Я никогда за вас не выйду, я вернусь к Сейджу. Ни минуты больше здесь не пробуду!
— Поздно! Нейди Тинна… — дин Койоха покачал головой. — Сейджа… больше нет. Вам некуда возвращаться.
Я оцепенела. Смотрела в его чёрные, полные сочувствия глаза и не понимала, что он такое говорит. Что значит «больше нет»? Как это нет? Почему нет?
Он лжёт. Конечно же, он лжёт, не в первый раз. Просто хочет, чтобы я осталась, чтобы поступила, как говорит отец.
***
Но дин Койоха не лгал.
Поняв, что я не отступлюсь, он попросил разрешения у моего отца и сам отвёз меня к поместью.
Да только поместья там уже не было. Вместо него насколько хватало глаз простиралась мёртвая выжженная пустошь.
Я заткнула рот ладонью, чтобы не закричать. Внутри резануло, остро, ослепительно больно, перехватило дух. Всё вокруг словно исчезло, оставляя лишь гулкий, бешеный стук сердца.
Сейдж. О боги, Сейдж!
Не дожидаясь, пока мобиль остановится, не обращая внимания на предостерегающий крик дин Койохи, я открыла дверь и выскочила на полном ходу. Нога подвернулась, я упала, но резкая боль в щиколотке была ничтожной по сравнению с яростными тисками внутри, с полыхающей рваной раной болью в душе. Прихрамывая, я поспешила туда, где ещё виднелись разваленные остатки ограды.
— Боги… что здесь произошло…
— Нейди, простите, сюда нельзя, — неизвестно откуда вывернул низенький человек в форме, взял под козырёк. — Место происшествия…
— Нейди Тинна, — дин Койоха нагнал меня, схватил за локоть. — Довольно. Давайте вернёмся.
— Нет! — я вывернулась, прошла ещё несколько шагов вдоль ограды.
Человечек в форме пристально следил за тем, чтобы я не переступила растянутую на столбиках верёвку с предостерегающими знаками — я только сейчас её заметила. Внутри, на пепелище, копошились люди, разбирая обугленные доски и камни.
Опоздала.
Я опоздала, и он погиб, на этот раз отец и дин Койоха добились своего. Снова использовали заклинание с отсроченным сроком действия, только теперь куда мощнее.
А близнецы? Мелина? Слуги и горничные, дворецкий? Неужели все они тоже погибли? Неужели отец даже не задумался о том, что пострадают невинные люди?
— Столько людей, как боги позволили такое…
Это был упрёк, обращённый к небу. Но человек в форме вдруг среагировал:
— Нет-нет-нет, — сказал он. — Мы, конечно, ещё проверяем, но всё выглядит так, словно на территории не было ни единого человека.
— Как нет?! — дин Койоха тоже остолбенел, вместе со мной.
Но если в его лице читался шок и неверие, то в моём, вне всякого сомнения, была надежда.
Человек в форме говорил ещё что-то, кажется, о том, что полной уверенности нет, судить можно только тогда, когда завалы полностью уберут, но по предварительным оценкам…
Дин Койоха расспрашивал его, а я повернулась и отошла в сторону.
Присела, не обращая внимания на то, что юбку пачкает пепел, опустила руку на обожжённую, вскрытую, как распоротая рана, землю. И чем дольше я сидела так, тем спокойнее становилось у меня на душе. Боль уходила, уступая место бесстрастной уверенности.
Сейдж жив, его не найдут под завалами.
Он не мог погибнуть.
Только не он. Мой одержимый, полный жизненной силы, увлекающий, уносящий за собой как смерч.
Он жив, и мы обязательно увидимся.
