Эллис уступила ему, хотя она ещё ни разу до этого не бывала в Индии и планировала устроить себе несколько экскурсий, но, видя, как Данас мучается от жары, сразу же без претензий согласилась лететь обратно.
***
На следующее утро, спустившись в комнату Джуди, она застала подругу в отличном расположении духа. Та торопилась на свою любимую работу.
— Наконец-то ты проснулась, Эллис. Доброе утро! Вчера ты поздно вернулась и так толком мне ничего и не рассказала. Как Данас?
— А что ты хочешь услышать? Он предложил мне встречаться, и я согласилась. Данас ни в чём меня не торопит, ничего не требует, мне спокойно рядом с ним, можно попытаться.
— Аллилуйя! Наконец до тебя дошли мои слова. Я спешу, поговорим позже. Ты будешь вечером?
— Теперь не знаю. Данас зайдет за мной под вечер. У меня теперь свидания. Придётся гулять и перестраиваться. Иди, опоздаешь! — махнула ей Эллис.
До получения нового задания оставалась ещё целая неделя. Они встречались с Данасом каждый день. Отдыхали, ездили на пляжи, посещали общественные мероприятия, выставки, клубы, много гуляли и болтали обо всем подряд. Просто общались между собой и ничего большего, пока между ними не происходило. Эллис не подпускала Данаса настолько близко, он даже за это время ни разу её не поцеловал. Но за это короткое время Эллис привязалась к нему, с ним было интересно и весело, она даже стала скучать за ним, когда они расставались. А Данас уже просто не представлял своей жизни без этой девушки, ему хотелось, чтобы она всегда была рядом с ним. Однажды, возвращаясь, домой после свидания с ней, он понял, что любит её, это была не увлеченность, не страстный порыв, нет! Он действительно любил её, потому что мог сколько угодно ждать от неё нежности и отдать себя ей без остатка. Эллис задела струны его души, и эта мелодия сердца наполняла его, обострив все его чувства, сделала его сильнее и лучше. Именно так, это чувство не мучило его разума и рассудительности, не подмяло под себя его «я», он остался прежним, но окрыленным. Ту пустоту, которая до этого была в его сердце, ему хотелось заполнить только ею, только Эллис. Данас замечал, как она изменилась к нему за последние дни, он видел радость в её больших глазах при их встречах, видел, как она искренне смеётся над его шутками, что она стала мягче и чувственней.
В последний день отпуска они встретились под тем же деревом в парке, что и в первый раз после их возвращения. Эллис прислонилась к дереву и провела руками по его шершавой коре. Дерево было таким необхватным и таким старым, видавший на своём веку множество изменений. Данас с усмешкой наблюдал за ней:
— Ты обнимаешься с деревом?
— Может и так! А что? Теперь я не скоро его увижу. А ты не любишь деревья?
— Это люблю. Я запомню его и девушку под ним на всю жизнь, — с нежностью в голосе проговорил он.
— Оно тоже запомнит нас. Я верю, что деревья обладают своей памятью. Если бы оно могло, то рассказало бы нам, сколько ещё людей стояло под ним и о чём они беседовали. Ты не можешь читать мысли деревьев? — смеясь, спросила у него Эллис.
Данас с хитрым видом посмотрел на неё и, стараясь сохранять серьёзный вид, ответил ей:
— Да, я слышу, о чём оно говорит. Оно пытается тебе объяснить, что ты перепутала и обняла не того, кого надо. Ему конечно приятно, но в его возрасте это ему ни к чему.
Эллис залилась звонким смехом. А Данас сдерживая улыбку, проговорил:
— Эллис! Разве прилично так смеяться когда такое почтенное дерево дает тебе такой мудрый совет.
— Только не говори, что ты действительно читаешь мысли растений! — она продолжала улыбаться, подняв голову и глядя в густую листву. Обернувшись, она встретилась с взглядом Данаса, который стоял рядом с ней, прислонившись плечом к дереву. Эллис опустила руки и повернулась к нему лицом, спокойно глядя в его завораживающие глаза. Они молча стояли и смотрели друг на друга. Кругом было так тихо, только листья деревьев трепетали на ветру, и изредка доносилось возбужденное чириканье воробьёв.
Данас одним движением притянул её к себе за талию:
— Сегодня последний день. Завтра мы можем улететь не знаю куда и насколько. Мы опять будем на корабле в команде, опять я стану старшим по званию и ты должна будешь выполнять мои приказы, а ещё будут правила, не позволяющие никаких личностных отношений при выполнении задания. Я ещё не знаю, как смогу не выказывать своих чувств, но ты должна знать, что они есть. Я люблю тебя, Эллис. Мы с тобой не муж и жена, поэтому любые отношения между нами на работе будут выноситься на общественное порицание и, несмотря на все эти запреты, я не смогу запретить себе хотеть обнять тебя или поцеловать. Но придётся только вспоминать наши встречи с тобой здесь и ждать возвращения на Землю. И чтобы было что вспомнить, ты разрешишь, наконец, себя поцеловать? Ты не подумай это не наглость с моей стороны, я … я не могу без тебя, и мне бы так хотелось, чтобы это чувство было взаимно. Если ты не хочешь не надо заставлять себя, я не обижусь, меня больше обидит фальшь.
Эллис отвела взгляд в сторону. Сердце почему-то бешено заколотилось. Ей то казалось, что она совершит преступление по отношению к себе, поцеловав Данаса, то ей хотелось освободиться от сдерживающей её горькой памяти и коснуться этих красивых губ. Наверное, Данас почувствовал эту внутреннюю борьбу в её душе и отпустил е6ё. Когда он это сделал Эллис не почувствовала облегчения и ей почему то даже стало обидно и как то не по себе. Она стояла и молча сжимала по очереди свои пальцы, не смотря в его сторону. Данас спокойно сказал:
— Ну что пойдём ещё погуляем? — и собрался идти, но, заметив, что Эллис не собирается двигаться с места, он вернулся и опять стал рядом с ней, глядя на неё в упор, как она нервно теребит свои пальцы. Наконец она оставила их в покое и подняла голову:
— Я сама не знаю чего хочу, поэтому, помоги мне решить.
Дейн удивленно поднял брови:
— Как?
— Поцелуй меня, — просто сказала Эллис.
Он осторожно обнял её и медленно склонился над её губами, но прежде чем коснуться их, он посмотрел ей в глаза. Ей показалось, что этот взгляд проник ей глубоко в сердце, парализуя её движения, наполняя невыносимым чувством ожидания. Под этим взглядом Эллис расслабилась от напряжения и почти обмякла в его руках, она не выдержала и прикрыла веки. И в ту же секунду нежные губы поцеловали её. Данас думал, что просто сможет поцеловать её и всё, но чем дольше он её целовал, сладко терзая её губы, тем больше терял над собой контроль. Скопившееся за эти дни желание любящего сердца выплеснулось в этом поцелуе. Крепко прижав к себе её хрупкое тело, он целовал её с нарастающей страстью. В затуманенном сознании Эллис, четко не отражалась ни одна мысль, по телу пробегала мелкая приятная дрожь, она ощущала только сильные руки, прижимавшие её и эти губы жадные и горячие. Когда его руки томно стали блуждать по её телу, она мгновенно протрезвела и резко оттолкнулась от него. Данас отпустил её. Оба тяжело дышали.
