— Смотри, Эла машет нам рукой, — из воспоминаний меня вырывает довольный голос Макса, который уже успел припарковать автомобиль на парковке. — Вылетай, забирай пакеты и бежим.
А мне дважды повторять не нужно, я целую Макса в губы и вылетаю из автомобиля. Слышу довольный визг Элы, ловлю девчонку в объятия.
— Привет, мелкая, какая же ты красивая, я так соскучилась, — слова слетают с моих губ как сумасшедшие.
— А вы такие загорелые и счастливые. Котов уже умчался забирать сына и жену, давайте спешить. У меня почетная роль — фотопапарацци. Вот!
Эла крутит в руках фотокамеру, а потом тянет меня к парадному входу в перинатальный центр.
— Как она родила, нормально?
— Немного помучилась, но сейчас все хорошо. — Отчиталась Эла, а я только сейчас вспоминала, что пакеты забыла забрать.
— Я несу, не волнуйся, — с голосе Раевского насмешливые нотки.
Поворачиваю голову и ловлю на себе слишком похотливый взгляд мужа. Он когда-то поубавит свой пыл? Нет, я не ною, но порой мне кажется, что этому мужчине мало того, что мы вытворяем в постели. Удивляюсь его выносливости, постоянному желанию. И сама рядом с ним становлюсь сплошным комком удовольствия.
На пороге здания появляется папка с небольшим свертком в руках. Он видит нас и одной рукой салютует. Я ускоряю шаг, а потом понимаю, что безумно волнуюсь.
— Алька, папка! Как же я за вас рада.
И вот они — слезы радости! Они брызгают из моих глаз, как только я заглядываю в белоснежный сверток и вижу сморщенное лицо мальчонки.
— Как вы его назвали? — Сквозь слезы улыбаюсь не менее взволнованной Алине, которая прижимается к мужу.
— Сережа. Сергей Владимирович Котов, — торжественно говорит Аля, тоже склоняясь к малышу, который блаженно спит.
— Папка, он на тебя похож. Макс, посмотри какой он симпатичный.
— И мне покажите! — Наша юная фотохудожница влипает между мной и Максом.
— Какой прелестный мальчонка, Ева! А когда у нас такой будет?!
— Эль, ты решила вогнать меня в краску? — А я действительно смущена, смотрю на Макса скованно, а он подмигивает мне, а дочери отвечает:
— Просто кое-кому нужно быть капельку настойчивее.
— Макс!
Мои щеки становятся пунцовее, а вот папка и Алина воркуют над сыном, окунувшись с головой в своё счастье…
Ровно через две недели в квартире Раевского один взрослый, суровый бизнесмен, требовательный преподаватель довольно ярко выразил свои эмоции, когда я во время ужина тет-а-тет подсунула ему долгожданный тест. Макс сжал меня в объятиях и довольно-таки самоуверенно сказал:
— Уверен, что будет сын, как у Вовки.
Конец
