Высказала ему такие соображения, а Дагмар принялся меня обвинять в черствости, мол, я только и жду, чтобы отделаться от него. В моем присутствии наказал Гарси вести за мной строгий контроль, а потом долго еще что-то шептал парню на ухо, наверно, всяко-разно стращал, недаром бедняга потом полчаса ходил красный, как спелый томат.
Жаль, здесь нет помидорок, правда? А картошка мелкая и сладковатая, на нашу совсем не похожа. Зато какое масло, а сыр – восемь видов, до сих пор не могу напробоваться, а местная колбаса… ммм… Эх, Катя, ты меня понимаешь!
Шпик я теперь велю резать тоненькими кусочками, а не целыми шматами, как было заведено при Дагмаре. Вот приедет, пусть сам решает, хорошо или нет… А я хочу, чтобы на столе все смотрелось красиво. Знаешь, задумала я тут сварить холодец, так меня не поняли же совсем. Предложили копченые бараньи ножки в бульоне. Позавчера попробовала пиво… Кать, это бесподобная штука, но мне увлекаться нельзя.
Служанок прислал Маргус на выбор из ближайшей деревни. Пришлось войти в роль феодальной барыни. После некоторых раздумий решила оставить при себе крепенькую рыжую деваху с веснушками и женщину постарше – она разбирается в травах и может ухаживать за детьми. Своих у нее нет, замужем не была, но всю жизнь работала в няньках у зажиточных селян. Очень порядочная и рассудительная, насколько могу понять за недолгое знакомство.
Кать, я считаю, что к весне мне надо бы перебраться обратно в наш мир на время рождения ребенка. Думаю, еще обсудим это с Дагмаром. Меня немного тревожит мысль о материнстве в здешних условиях. И чем больше будет срок, тем меньше покоя…
Тебе-то проще, у тебя портал под рукой, то есть священная роща, куда бегает твой муж на поиски приключений. Я имею в виду, способ, которым ты попала сюда.
Да, я знаю секрет Дагмара! Прости, что легкомысленно отнеслась к твоему предостережению, но сама себя не узнаю, меня не пугает тот факт, что… ох, нет, не буду писать. Вдруг за каждым стогом сена прячутся шпионы храмовника Кантара.
Хорошо, что отец Тарбин оказался более благоразумным и практичным монахом. К тому же очень просвященным для своего времени, ты бы видела монастырскую библиотеку! И все рукописи переписаны от руки трудолюбивыми послушниками.
А травы для чернил они сами выращивают: резеда дает желтый окрас, марена – разные оттенки красного, вайда – синий, а рыльца крокусов - золотистый. Шпинат вообще уникальный продукт – и на стол братии и для изумрудной краски.
Я видела, как варится в котле кора боярышника для темных чернил, потом к отвару добавят яичный белок и мед, немного золы. Ты говорила, в Ульфенхолл используют предметы вроде авторучек, но в монастыре по старинке все скрипят перьями.
Еще я узнала, что предки отца Тарбина родом из тех же земель, что и родичи Дагмара. Не потому ли меня все же допустили в обитель, а все злые наговоры Кантара не помешали женитьбе.
Как ты уже сама знаешь, местная религия несет отпечаток языческих обрядов, но официально все славят Всеблагого небесного отца и Мать Живину или Женевьеву… Я пока не очень разобралась, но догадываюсь, что в разных приходах те или иные моменты священных книг трактуют с отличиями, кому как удобно. Кантара здесь не особо любят, но побаиваются его пылкости.
Мелких бытовых новостей много, но не буду тебя отвлекать долгим письмом, лучше напишу в другой раз, уже после встречи с Дагмаром. Каждый день его жду! А еще жду подробного отчета о том, как прошли твои выходные в Березовке. Почему до сих пр нет письма? Катя, не забывай меня!
Сейчас мне принесли чай из листьев малины и овсяное печенье. Вспоминаю твои чесночные гренки… Крепко целую! Прости, если вышло с пятого на десятое, новое письмо постараюсь составить повеселее.
Пока, пока!"
Глава 23. Пламя любви
Я люблю, как араб в пустыне -
Наклонился к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.
Н.Гумилев
В спальне было жарко от протопленного камина, но Дагмар распорядился принести еще сухих ольховых полешков на утро, - Марина любила просыпаться в тепле, а за ночь каменные стены остывали.
Дагмар хотел, чтобы любимой было хорошо в его большом доме, в его богато устланной постели. Похоже, сейчас Марин всем довольна, тихонечко посыпывает на его груди, а розовые пальчики сонно путешествуют по плечу, вызывая самые приятные ощущения. Может, пора снова заняться любовью…
— Позволь разбудить тебя поцелуями, дорогая? – прошептал Дагмар, и, не дождавшись ответа прижался губами к ее розовому соску, что так заманчиво выглядывал из квадратного выреза сорочки.
Марина смеялась, не поднимая ресниц.
— Разве я задремала? Напротив, собираюсь еще немного почитать перед сном. Похоже, мы перепутали день с ночью. Интересно, сколько сейчас времени.
— Петухи уже успокоились, а колокол давно отзвонил вечернюю службу. Настал час любви.
— О Дагмар! Со дня твоего приезда мы не вылезаем из постели. Вторые сутки пошли, между прочим.
— Я околдован тобой, но отец Тарбин выдал мне официальное разрешение.
— Если уж мне суждено сгореть, то пусть это будет пламя твоей любви, - Марина отлично знала, каких слов ждет супруг, так чего же скупиться на комплименты.
— Ты самый галантный кавалер в королевстве, правда, иногда шепчешь мне на ухо всякие солдатские развратности…
— А ты очаровательно краснеешь и улыбаешься, зато потом сразу начинаешь играть со мной, люблю твои резвые пальчики, шалунья. Погоди, я, кажется, нашел ключик к этой потайной дверце…
— Способ оригинальный, я не скрою. Дагмар, я не уверена… ох, ты меня смущаешь.
— Опять?! Сколько можно смущаться, женщина? Я знаю каждый изгиб твоего дивного тела, каждую родинку и волосок. Я готов до зари ласкать твои округлившиеся прелести.
— Да-да, я заметно округлилась, ты верно подметил, - задумчиво вздохнула Марина, инстинктивно прижав ладонь к животу.
— И стала еще аппетитнее и желанней, - точас уверил Дагмар. - Твоя грудь налилась соком блаженства для меня, а твои ягодицы словно шелковые подушечки для моей щеки. Как ты прекрасна, Марин. Я счастлив держать тебя в руках, склоняться над твоим светлым лицом, ища путь в тесные врата единения… тесные, мягкие… упругие… О Марин! Когда ты сжимаешь меня, я верю в милосердие Божье…
Мнм - ах… зачем закрывать мне рот? Ммм… хочешь, чтобы я целовал твои пальчики… или желаешь меня оседлать?
— Ты невероятный… Больше ничего не говори, просто продолжай.
Теперь в комнате слышны были только легкие стоны и всхлипы, но позже сбивчивое дыхание возлюбленных успокоилось и почти ничего не нарушало тишину долгой осенней ночи.
Робко потрескивали свечи на каминной полке, капли белого воска скатывались по бронзовым завитушкам подставок и застывали, не долетев до серебряного подноса.
