Прием… Значит, передача данных будет проходить на этом самом приеме? Так! Стоп… Домой?
— К себе?
— Что?
— К себе домой или…
Нет, я даже думать не хочу, что все между нами кончено. От этой мысли у меня все сводит внутри. Ну, почему он не хочет обсудить наши отношения прямо сейчас? Я бы рассказала, как много он для меня значит. Я бы смогла его убедить дать мне второй шанс. Я бы сумела…
Паника нарастает приливной волной. Я невольно касаюсь ладонью живота. Наши взгляды с Ринатом встречаются, и… впервые я вижу что-то кроме равнодушия в его глазах. И это чувство — разочарование. Он игнорирует мой вопрос и, даже не попрощавшись, идет к двери.
— Подожди! Подожди, не уходи так. Я… люблю тебя.
Он замирает, сжав пальцы на дверной ручке. Низко-низко опускает голову. Поворачивается в полупрофиль, кивает и идет прочь.
Время до утра тянется жвачкой.
Ринат приезжает ровно к назначенному сроку. Кажется, еще более замкнутый, чем всегда. Я иду за ним совершенно потерянная. А потом доходит — ведь я впервые вижу его, что называется, «в деле». Он не отстранён, он собран. Ментально он вообще сейчас не со мной. И это… настоящий шок. Я будто прикасаюсь к чему-то высшему. Кому-то… То, что я сейчас ощущаю — не что иное, как благоговение.
— Да, забыл сказать. Сегодня у тебя будет компания. Мама и Ариша с Машкой.
— Они уже в курсе, что я…
— В курсе. И очень счастливы по этому поводу.
— А папе я так и не сказала.
— Ничего. Скоро у тебя появится такая возможность. Его выпустят со дня на день.
— Спасибо. Вообще за все спасибо. Я… — осекаюсь, вспомнив о просьбе Рината не углубляться в это сейчас.
В квартиру поднимаемся молча. А там — настоящий праздник. Ариша с Лидией Сергеевной расстарались. И, кажется, даже Ринат немного обалдел от размаха. От розово-голубых гелиевых шаров, вьющихся под потолком, и задора, с которым нас встречали.
— Розово-голубые — потому что мы не знаем, кто будет — мальчик или девочка! — улыбается Ариша и крепко-крепко меня обнимает. — А вы?
— Что?
— А вы еще не знаете?
— О, нет… — оборачиваюсь к Ринату. Я ведь даже не спросила, кого бы он хотел больше. А теперь вообще не уверена, что он рад ребенку. Что, если я его отвратила от этой мысли своим идиотским недоверием?
— Будет хорошо, если родится девочка! Подружка для нашей хулиганки. Правда, Ринат?
— Я бы предпочел парня, — невесело улыбается тот. — С парнями меньше проблем.
Я ежусь, понимая, на что он намекает.
— Да что ты? — смеется Лидия Сергеевна. — Я воспитала троих и готова с тобой поспорить.
— Поспорим в другой раз. Мне нужно ехать.
Он уходит, и только устроившись за столом в кухне, я понимаю, что даже не поцеловала его на прощание. Все же Орлов намного дальновидней меня. Не зря ведь организовал мне компанию. Без которой я бы просто сошла с ума в тот вечер. Он все-все предусмотрел. Когда Ариша с Лидией Сергеевной засобирались домой, их сменила Наташа. По факту я ни на секунду не оставалась одна, иначе… Нет! Об этом думать я не хочу.
— Может, выключим новости? У меня от них начинается мигрень.
— Нет! — резко одергиваю я подругу. — Извини… Я жду кое-какой репортаж.
Громкий шпионский скандал наверняка будет освещен в прессе. И пока Ринат не выходит на связь — это моя единственная возможность узнать хоть что-то.
— Ну, как знаешь. Тебе вообще-то уже давно пора спать. Не забывай о ребенке!
— Не забуду, — шепчу и сворачиваюсь в калачик на диване, устроив голову на коленях Наташи.
— Все будет хорошо. Слышишь, горе луковое?
— Будет!
Если только он даст мне шанс. Я больше не налажаю. Ни за что. Никогда. И никогда… Никогда! Никогда… не стану в нем сомневаться. Но, главное, я не стану сомневаться в себе.
Ключ в двери проворачивается лишь под утро. Мы с Наташкой уже давно разложили диван, спать без Орлова в нашей постели я не хочу, так что на ночевку устраиваемся в гостиной. Вскакиваю, бегу на звук. Застываю в проходе, жадно впиваясь взглядом в его лицо.
— Ринат…
— Все потом. Разбуди меня через четыре часа.
Я киваю и отступаю в сторону, потому что Орлов прет напролом установленным автопилотом маршрутом. Иду за ним. Он падает навзничь на кровать. И тут же выключается. Как же нужно устать, чтобы уснуть в костюме и туфлях? Сажусь на колени у его ног и осторожно их стаскиваю. Хотя сейчас его вообще вряд ли что способно разбудить. С брюками приходится повозиться. Рубашку снять даже не пытаюсь. Я просто не смогу его поднять.
— Саш, я пойду, слышишь?
Отрываюсь от посеревшего лица Рината, которое я беззастенчиво рассматриваю, и перевожу взгляд на подругу.
— Рано ведь… — возражаю вяло.
— Не хочу вам мешать.
Встаю и тихонько выхожу из комнаты.
— Ну, смотри, как знаешь. Спасибо, что побыла со мной.
— Да в первый раз, что ли?
— Может, и не в первый. Но точно в последний.
Наташка замирает с ботинком в руке. Проходится по мне взглядом-сканером.
— Выглядишь ужасно решительной.
— Я такая и есть.
— Ну, дай бог, подруга. Честно говоря, я не знаю человека, который бы заслуживал счастья больше, чем ты.
— Спасибо.
В носу предательски щиплет. Я обнимаю Наташу на прощание и тихонько закрываю за ней дверь. По утрам меня все еще беспокоит тошнота, но прислушавшись к себе в этот раз, понимаю, что сегодня чувствую себя неплохо. Глажу живот, мысленно благодаря комочек внутри за покладистость, и иду в кухню. Каждый раз, когда папа возвращался с работы, с учений или какой-то другой важной командировки, мама встречала его, накрыв стол. Она говорила, что ничто не делает мужчину более сговорчивым, чем тарелка свежесваренного борща. Я ставлю кастрюлю на плиту. Потому что, видит бог, сегодня сговорчивость мне точно не помешает.
Ринат возникает на пороге кухни, когда борщ уже сварен. А я, не зная, чем еще себя занять, берусь за приготовление жаркого.
— Доброе утро.
— Доброе утро.
— Хочешь поесть? Я сварила борщ…
— Спасибо. Но в следующий раз не стоит.
Я теряюсь. Неуверенным жестом заправляю за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос.
— Я просто хотела тебя порадовать.
— Тебе сказали больше отдыхать, так?
Ах вот оно что! Он просто обо мне заботится. А я уже опять бог весть что надумала.
— Мне это совсем нетрудно. Правда. Как все прошло?
