— Макс, зря ты поехал. Тебе бы отлежаться в больничке, — Адам посмотрел на меня так жалостливо, будто я инвалид какой-то. Подумаешь, несколько ушибов и вывих.
— Отвали, Герц. Поднажми, плетешься, как черепаха, — усиленно всматривался в лобовое стекло. Мне нужно было, во что бы то ни стало, узнать, что с ней. А Герц меня в самую пробку завез.
— Нормально еду. Ты тоже не наводи панику. Сейчас нужно делать все правильно, прорабатывая каждый шаг, — прорычал Адам. За малым не всек ему.
Герц припарковался на обочине. Выскочил из машины. Не могу себя контролировать. От его слов по венам злость растеклась. Всем пох*й на нее. Ждать и делать правильно. Посмотрел бы я на него, если бы Лали у него из-под носа украл псих конченый.
Все эти дни я с ума схожу. Постоянно на телефон смотрю, надеясь, что позвонит. Но это полная хрень, я знаю. Не позвонит. Не придет. Каждую гребаную секунду мысли только о ней. И нутро выворачивает от бессилия. Как расслабиться? Как не думать и ждать? Она в венах у меня. В мозгу, в сердце. И с каждой пройденной секундой я понимаю, что шанс найти ее живой ничтожно мал.
В коридоре нас встретили двое мужчин. Завели в кабинет к полковнику. Артур — давний приятель Адама. Хороший мужик, но даже его навыков недостаточно, чтобы вернуть мне Рыбку.
— Присаживайтесь. Макс, привет, — он подал мне руку.
— Вы вышли на него?
Артур нахмурился. Обменялся взглядом с Адамом. И мне это ни хера не понравилось.
— Ты присаживайся, рука как?
— На х*й руку, че с Холодным? Лена… вы что-то узнали о ней?
— О Лене ничего не знаем. От Холодного есть инфа, — он говорил тихо, то и дело посматривая в какие-то записи.
— По оперативным данным, есть информация, что вчера вечером им куплено два билета на рейс в Доминикану. Он собирается бежать …
— С ней? С Леной?
Он прожигал меня глазами, но продолжал молчать. Конечно. Ни один из высококвалифицированных специалистов не сможет мне дать ответ. Никто не скажет, жива ли она. Никто, бл*дь.
— Если есть информация о нем, значит, вы засекли его? Почему не берете сейчас? — я пытался найти какой-то выход. Создавалось упорное впечатление, что сделать это пытаюсь только я.
— Макс, успокойся, сейчас не выйдет, — Артур говорил со мной так, будто я идиот. Или ребенок маленький, не понимающий элементарных вещей. — Данные не точны. Наши люди проверяют…
— Че вы там, бл*дь, проверяете?! Ссыте?! Так и скажите! Дайте адрес, я поеду! — прокричал, поднимаясь с кресла.
— Какой, на хер, адрес? — прорычал Артур. — Ты себя в зеркало видел? Рука перемотана, сотрясение мозга. Хочешь, чтобы добили тебя?
Я приблизился к нему вплотную, чтобы каждое сраное слово он услышал точно.
— Моя женщина у больного психопата. Он может сделать с ней все, что угодно… Может быть, уже сделал. Мне пох*р, что будет со мной, я должен вытащить ее!
— Макс, остынь, — на плечо легка ладонь Адама. — Артур дело говорит. Там спецы работают — ОМОН, все дела. Ленка собой пожертвовала ради тебя, так не просри свою жизнь, чтобы не зря все было…
Я понимал это. Лена отдалась в руки тому ублюдку только ради меня. Эти мысли все эти дни разъедали мое нутро. Я защитить ее не смог… а она все отдала… Попытался выдохнуть, успокоиться. Герц в какой-то степени прав. Придется принять их правила игры. Другого выхода у меня нет.
— Что от меня нужно?
— Ждать, — пробасил Артур. — Мы сообщим, как только что-то будет известно. Макс, мы делаем все… даже больше. Я найду, слышишь?
Я промолчал. Мы ушли с Адом. Пока друг вез нас обратно, я не мог перестать думать. Они считали меня за идиота. Какой процент того, что она жива? Или того, что Лена в безопасности. Холодный купил два билета, но это еще не доказывает того, что она жива. Холодный мог приобрести его для себя и своего помощника. Бл*дь, это разрывало меня на части. Я не мог сконцентрироваться ни на чем. В кармане завибрировал телефон. Главврач. Сбросил вызов. На х*р все.
Адам потащил меня к себе. Друг видел, что колбасит меня не по-детски. Полбутылки виски всадил, ни берет ни хера. Будто воду пьешь. Трезвый, как стеклышко, и трясет так же.
— Курить есть? — спросил его, отбрасывая в сторону пустую бутылку.
— Ты ж не куришь, — Герц недобро покосился на меня. Я молчал, продолжая смотреть на него.
— Сейчас.
Он поднялся с дивана, направляясь в кухню. Вдруг зазвонил его телефон.
— Да, — тут же принял вызов друг, я замер.
— Понял, выезжаем, — проговорил Ад и сбросил вызов.
— Их засекли. Едут на черном БМВ по трассе. План-перехват. Выезжаем.
Лена
Четыре дня спустя
Я не знаю, сколько выплакала за эти два дня. Я лежала на холодном полу подвала, смотрела в темноту и раз за разом прокручивала в голове последние события. Как они били его, как издевались. В память врезалась картина, как Макс прикрывает руками лицо, а они дрожат. Эти воспоминания словно яд отравляли меня. Ушел страх, ушла надежда. Мне было все равно. Потому что самое страшное уже случилось. Они забрали его у меня. Они забрали все.
— Эй, ты жива еще? Сука! — Андрей спустился вниз по ступенькам. Пнул ногой поднос со вчерашней едой. Я только прикрыла глаза, почувствовала, как потекла влага по успевшему засохнуть участку лица.
— Вставай, тварь, хозяин ждет.
Если бы у меня были силы, я бы засмеялась. Ублюдок пнул меня ногой.
— Поднимайся, шмара! Я не собираюсь нести тебя!
Мне плевать. Хочешь — неси, а хочешь — прирежь прямо здесь. Лучше бы так и произошло. Чтобы быстро и без мучений. Чтобы не смотреть больше в их отвратительные рожи.
— Ты живая там? — он присел надо мной, схватил за волосы. Я застонала от боли.
— Живая, падла, — засмеялся. Бросив волосы, схватил под руки, потащил наверх по лестнице, больно ударяя о ступеньки. От каждого столкновения по телу рассыпались вспышки боли. Он тащил меня куда-то по коридору. Я надеялась, что мы движемся в ад.
— Ну, как ты? — раздался над ухом омерзительный голос Холодного. А потом его пальцы коснулись моих волос. Я вздрогнула, меня затошнило.
— Ненавидишь меня? — прошептал над самым лицом. — Я тоже ненавижу тебя, суку. Но все равно, бл*дь, подыхаю от того, насколько люблю. Ты же тварь последняя, Лена-а-а. Ты вся в папашу своего. Гордая, своенравная. Не хочешь, бл*дь, слушать меня.
От его слов меня колотит. Тварь! Он не смеет даже имени моего отца произносить!
— Мы ведь могли быть счастливы… все могло бы быть по-другому! А ты в этого хирурга вцепилась… Я ж убить его хотел… и собирался. Там, на вечеринке, я хотел увидеть, как он ломается, падла… А тут ты со своими глазами несчастными… — он берет мои волосы в пятерню, сжимает их. До боли.
