Виктор Антонович исчезал частями. Сначала испарились очки. Потом туфли и белый халат. За ними — пиджак, брюки, трусы, рубашка, майка, и, наконец — носки.
Остановившись в дверях, милиционер удивленно наблюдал нечаянный стриптиз Виктора Антоновича. Чем меньше оставалось на враге одежки, тем более успокаивался Миша, уверенный, что в таком виде Чертопрыщенко уж точно никуда не денется.
Но вслед за носками Виктор Антонович лишился волос, а потом — кожи, превратившись в подобие манекена из школьного анатомического кабинета. Когда милиционер, наконец, понял, что «клиент» уходит, и крикнул «Стоять!», от несостоявшегося арестанта остался лишь белый скелет, да и тот через секунду растворился в воздухе, оставив после себя запах переваренного холодца.
— Ничего, как исчез, так и появится, — рассудил Миша. — Подождем.
Зал озарила ослепительная вспышка. От грохота зазвенели хрустальные сундучки на люстре. Миша ринулся во двор.
Здание слева осталось без дверей. В прямоугольном проеме, освещенном холодным голубым светом, виднелась фигура Геремора. Обнажив меч, эльф напряженно вглядывался в синюшное чрево ангара.
Милиционер подбежал к Геремору. И тут ему открылось то, на что смотрел эльф.
Вдоль обеих стен ангара выстроились экспонаты с выставки механических уродцев. Если представить, что машины способны рожать, как живые существа, то примерно так выглядели бы плоды кровосмесительных браков и отпрыски наркоманов и алкоголиков. Бесформенные груды металла тянули вперед перекрученные суставчатые конечности, снабженные клещами, сверлами, ковшами, пилами и черт знает чем еще. Многие тряслись как в лихорадке и смертоносный инструмент мотался из стороны в сторону, то и дело задевая соседей и оставляя на полу и стенах рваные отметины. Воздух оглашался визгом, скрипом, лязгом, хрипами и чавканьем пневматики.
Сквозь этот механический ад вела узкая дорожка, в конце которой, у дальней стены, возвышался цилиндр голубоватого стекла, в рост человека. А внутри цилиндра…
— Наташа!
— Здесь занимаются магией, — сказал Геремор.
— Магией?! А кто мне говорил: «Магии тут ни на грош! Не чувствуем!».
Геремор сплюнул.
— Позорище, а не магия. Ты это видел? — он обвел широким жестом стальных уродцев. — Без машин их волшебство не работает! Если это вообще можно назвать волшебством!
— Черт с ним со всем, — сказал Миша. — Надо Наташку выручать.
Милиционер шагнул в ангар.
До цилиндра было метров тридцать. Сквозь стекло Миша видел невесту. Девушка стояла совершенно неподвижно, широко распахнутые глаза безжизненно таращились в пустоту. Странное дело: старая обтрепанная куртка и джинсы выглядели чуть ли не бальным нарядом. Наташа казалась манекеном, выставленным в витрине дорогого бутика.
Миша сделал несколько шагов.
Раздался щелчок. Из глубин ядовито-красного ящика выскочил брезентовый брандспойт со стальным рылом.
— Вот тебе, Иванушка, змей Горыныч, — пробормотал милиционер.
В ящике забулькало, забурлило. Распираемый изнутри брезентовый шланг загудел, как телеграфный столб в ветреную погоду. Из раструба скатилось несколько первых ржавых капель, и… и все кончилось. Ящик захлебнулся. Брандспойт обмяк и дохлой анакондой шлепнулся на пол.
Милиционер почесал в затылке.
— Надо же. От одного вида. Да в общем-то, я себя и сам иногда побаиваюсь…
Вверху что-то заскрежетало, мелькнула огромная тень. Молодой человек метнулся вперед. Зацепился за торчащую из пола скобу, кубарем покатился по дорожке. Позади с ревом и грохотом, подминая под себя механических собратьев, рухнул козловой подъемный кран.
Миша поднялся, и несколько секунд стоял неподвижно, переводя дыханье. В воздухе пахло машинным маслом и ржавчиной.
Милиционер прикинул расстояние до цилиндра.
— Восемь брандспойтов без воды. Или четыре падающих крана. Или…
«Ссссс!» — послышалось сзади. В спину ткнулось что-то колючее. Миша повернул голову. Мускулы напряглись, готовые в любой миг вступить в поединок с новой опасностью. «Ссссс!» — повторил висящий на длинном шланге желтый наконечник автогена. Пахнуло карбидным смрадом. «СССССС!!!». Мышцы распрямились, и Миша вдруг обнаружил себя летящим вперед, прочь от беснующегося пламени.
Внезапно нахлынула толпа. Геремор не успел глазом моргнуть, как у входа в ангар собралось с полсотни людей в синих тренировочных костюмах. Вытянув руки, они медленно двинулись на эльфа.
Геремор взмахнул мечом.
— Назад! Назад, зарублю!
Его не слышали. Медленно и неотвратимо толпа надвигалась.
Эльф отступил. Будь перед ним вооруженная орда, он ринулся бы в бой, сражался, и с честью сложил бы голову. Но враги были безоружны.
— Где ваше оружие?! — в отчаянье завопил Геремор. — Сражайтесь, трусы! Где ваше оружие!
Ему не ответили.
За спиной зашевелились железные чудища, предвкушая скорую поживу. Пусть они упустили первую жертву, но уж вторая непременно достанется им.
Геремор бросил затравленный взгляд в конец ангара. Миша был уже там. Он ухватился за верхний край цилиндра и, напрягая все силы, пытался наклонить его на бок. Голубая громадина нехотя подавалась. Наташа, по-прежнему безучастная ко всему, смотрела сквозь стекло невидящими кукольными глазами.
«Давай, стражник, спасай свою невесту! Она того стоит» — подумал эльф — «Проклятье, но как он пронесет ее сквозь толпу? Стоп! Боги, какой же я идиот!».
— Вон отсюда, уроды! — заорал Геремор, щелкнув замком Боекомплекта.
Ему помешали. Какая-то толстозадая бабенка со свекольными волосами впилась зубами в запястье.
— Пусти, ведьма! Пусти, чувырла крашеная! — завопил эльф. Боекомплект мелодично звякнул о бетонный пол и, сверкнув золотым боком, отлетел в сторону.
Тотчас еще двое повисли на плечах, плюгавенький дедок ухватил за ногу. Дед кряхтел и стонал, пытаясь повалить Геремора, но только сам растянулся на полу, уткнувшись носом в начищенный сапог противника.
— Прочь недоумки! Аспиды! Драконьи потроха! Свинячье племя!
Эльф едва держался на ногах, чувствуя, что вот-вот рухнет под напором врагов. И вдруг со двора донесся зычный голос Гиллигилла:
— Геребор, бы идеб!
Толпа заколыхалась. Что-то застучало — будто кто-то методично колотил друг о друга костяные шары. Из тьмы выплыла жабообразная физиономия орка. Орк хватал синекостюмников за волосы и с бильярдным щелком сталкивал лбами.
Вид Гиллигилла был ужасен. Нос распух, превратившись в ярко-алый нарост неопределенной формы. Щеки, рот, подбородок были вымазаны кровью. В глазах горела лютая жажда драки.
Следом ковылял Олло, похожий на ожившую глиняную статую. Засохшая грязь, обладавшая поистине дьявольскими свойствами, превратила его волосы в сплошной коричневый колтун, одежда окаменела. При каждом шаге полы кафтана, ударяясь друг о друга, производили звук, похожий на удар кирпича о кирпич.
