Мужчина говорил на одном из языков, который я изучала, но говор был непривычным. Я не все понимала, и была не уверена, что правильно уловила смысл.
Они говорили о том, что принимают меня в семью и я теперь им дочь родная. Пока мужчина долго говорил, женщина сноровисто наклонилась к ребенку, забрала у него глиняную самодельную, кривоватую чашу, прямо у себя под ногами взяла горсть земли и ссыпала в эту чашу. У второго ребенка взяла кувшин, тоже самодельный. Из него плеснула воды в чашу и пальцем перемешала. Кувшин вернула мальчику. Потом снова наклонилась и, получившимся раствором, быстрыми движениями нарисовала на каждой моей ступне круг и точку внутри. То же проделала с тыльной стороной ладоней и на лбу.
Я молча наблюдала, было интересно. Потом ребенок по знаку женщины отдал кувшин мужчине, тот сделав глоток, отдал его женщине. Она сделав глоток, отдала кувшин мне. Пришлось тоже испить. Далее за водой потянулся старший мальчик и отпил, за ним повторил младший и оставил кувшин у себя.
После этой нехитрой процедуры женщина представилась Сияной, разрешила звать мамой. Мужчину, мужа своего, представила Кераном и сказала, что могу звать его папой. Я почти не удивлялась, может от того, что не принимала близко к сердцу все происходящее. Воспринималось все как-то отрешенно.
Сияна спокойно взяла меня за руку и повела за собой. Мы пришли к ним в дом. Здесь все кричало о простой, незамысловатой жизни. Но был в этом своеобразный уют. В доме чисто и ничего лишнего. Тканей почти нет, комнат три.
Женщина по-доброму, что-то бормотала или причитала. Она считала меня худенькой и несчастной. Усадила за стол и накормила лепешками, внутри которых была какая-то трава, запивала я их молоком. Вроде вкусно, но мне не хватило солоноватости. Зато очень сытно, вскоре мне казалось, что я объелась.
После обеда из-под лавки был вытащен короб с одеждой и с самого дна она достала платье из неокрашенного полотна с длинными широкими рукавами и длинным подолом. По подолу, низу рукавов, плечам и горловине шел рунический рисунок, сделанный красной краской.
Платье мне предстояло вскорости надеть. Сияна усадила меня на табурет посреди комнаты лицом к выходу. Деревянная дверь была распахнута и я лениво и сыто наблюдала медленно скользящую тень, которую отбрасывал дом, игру глиняной пыли на границе света и тени, играющую детвору, слушала далекий шелест крон и крики птиц.
Сияна неспешно распустила мне волосы и размеренно бормоча заговоры, тщательно расчесывала мою гриву. Мне было очень приятно и я будто в транс погрузилась.
Я ощущала гармонию их маленького закрытого для чужаков мира. Меня к себя приняла очень добрая семья, и дом у них такой же ворчун-бормотун, как и эта мягкая женщина. Дети любопытные и добрые, очень любят с отцом в лес ходить на раздобытки. Приносить и дичь, и ягоды с грибами да травами. Любят купаться в реке неподалеку и прыгать в небольшое, но очень глубокое озеро, только далековато оно.
Вдруг почувствовала Дема. Он, из своего огромного рюкзака, доставал фрукты и клал в большую корзину, а один большой и круглый, мне незнакомый, отложил в сторону. Он чувствовал уверенность, радость и волнение с предвкушением. А иногда он чувствовал неукротимую радостную надежду, вспыхивающую ярким пламенем в душе и тут же остывающую под ледяным дождем неверия. Эти ощущения чувствовались клубком, который взрывался изнутри неверием и снова завязывался узлом надежды. Я каким-то образом чувствовала, что мужчина отодвигает странные думы, вызывающие этот коктейль эмоций, но они снова и снова завладевают разумом.
Рядом с Демом присел старец и оба они одинаково сели друг напротив друга, скрестив ноги, а между ними огонь в чаше.
— Усмири свой огонь. — произнес старец скрипучим голосом. — успокой свой дождь.
Они долго сидели, и, казалось, я вместе с ними смотрю на огонек. Мыслей не стало, а если они и были, то текли где-то далеко и неспешно, ни коем образом не беспокоя меня. Внутри разливалось умиротворенное спокойствие, в душе необыкновенное тепло и нежная радость. Все казалось простым и понятным, путь жизни правильным и прямым. Прошлое нужным и с легкой горчинкой, а будущее светлым и моим. Не знаю сколько времени меня завораживал огонек.
— Вы с братьями уже идете своей дорогой, выбор сделан и он ваш. Путей множество, ваш хороший. Не давай сомнениям охлаждать душу, поступь твоя должна быть твердой. Ступай, твое время пришло.
— Вставай, твое время пришло. — услышала я как издалека голос женщины.
Встрепенулась, неужели я заснула или это мой дар раскрывается и развивается. Ответов я не знала.
Встала, женщина подошла ко мне с венком из цветов и, когда я наклонилась, одела поверх распущенных волос. Подала мне сверток:
— Это от твоего мужчины. — так поняла ее слова, а развернув убедилась: мне дали нижнее белье.
Когда примеряла невесомое, очень нежное кремовое чудо, которое то тут, то там поблескивало мелкими камушками, сначала впала в недоумение, а потом усмехнулась. Дело в том, что трусики оказались с секретом. Там где собственно трусиками принято прикрывать междуножье, было два параллельно пришитых слоя ткани, и похоже при необходимости можно и не снимать такое белье, а просто чуть раздвинуть в стороны кружева и ву а ля, женщина вся твоя. Округлость попы подчеркивали, а не прикрывали достаточно широкие полосы кружева. Бюстье в виде топа, тоже было очень красиво и совершенно прозрачно, как и трусики. Ткань приятно прилегала к телу. В общем целом я оказалась в восторге от комплекта, изящного и соблазнительного, Я смотрелась в нем не то феей, не то еще каким неземным существом.
Когда снова вышла к Сияне на мне уже было платье, подвязанное красным кушаком. Из украшений нить на запястье и кольцо. Все, что просили не снимать с предыдущих обрядов.
В дом вошел Дем, впереди на вытянутых руках он нес крупный, круглый фрукт, тот что отложил в сторону, когда доставал из рюкзака. Неужели видение, сон, вовсе не видение или сон, а реальность. Он подал фрукт хозяину этого дома, Керану, а мужчина отдал его своей жене, которая недавно заботливо причесывала меня. После этого Дем молча вывел меня за руку на улицу. Дем испытывал легкое волнение, сильное желание обладать мной, не только как доступной женщиной, но и более полно, всеобъемлюще. И это его острое чувство напугало, удивило и колючим током прошлось от руки по всему телу. Передернула плечами, стряхивая ненужные сейчас эмоции и страхи. Позже подумаю.
Глава 25. Ночь с Демьяном.
Какие странные манипуляции с фруктами. Мне показалось это действо ритуалом, молчаливым и многозначительным. Было любопытно узнать, что это значило, но я благоразумно лишних вопросов не задавала.
Ничего не понимая, шла за Демом. Мой дар наверное за день утомился, и теперь я пребывала в темноте. Сейчас закат и дома наверняка приобрели потрясающе красивую окраску. Здесь быстро станет темно, горы слишком близко.
Мы шли не очень долго, я услышала шум воды.
— Ты не против искупаться в местной речке. Прохладно, но после той дорожной пыли очень хочется.
