С легатом было сложнее. Изначально он казался самым лучшим кандидатом на роль вождя бунта. Вояка не любил республику и ненавидел сенат. Ему был противен и сам консул. Легат терпеть не мог, когда чиновники управляли его легионом, сидя далеко в безопасной столице и присылая указы. Восемь лет назад по нелепому распоряжению сверху его легиону пришлось переходить границу Гильмариса. В результате этой сенаторской авантюры, призванной нанести превентивный удар по южанам и заставить последних прекратить поддерживать пиратов, он потерял почти каждого пятого легионера! А из-за чего? А все потому, что его воинам не только не придали свежих сил из других легионов, но даже не выделили лодок для переправы через могучую Омпиру! Так, на своими руками связанных плотах и понтонах, под обстрелом сотни лучников, легион, теряя людей, все же смог навести переправу, разгромить баронские дружины, сровнять с землей восемь замков. Но какой ценой! К тому же им пришлось в спешке бежать, когда король южан собрал войско своих вассалов. Это позорное для его легиона бегство Вариан запомнил на всю жизнь.
Идеальный кандидат, как казалось. Но, увы, не все было так просто и легко. Легат ненавидел нынешнюю форму правления, зато обожал павшую империю. А следовательно, и те ее множественные проявления, что смогли сохраниться до настоящего времени благодаря республике. Подставить бунтом этот отголосок его идеала под варварские мечи было выше сил Вариана. Даже больше, это было немыслимо для него.
Если бы не Кагр Первый, то легат в сложившейся благодаря моему воздействию обстановке, скорее всего, просто развернул бы свой легион на Винисис. В крови утопил бы дворец сената. Но он понимал, подобная гражданская война невозможна сейчас. Стоит ей вспыхнуть на западе — и конец… Конец всему, что он любит. Правитель востока не преминет воспользоваться столь благоприятной ситуацией. И ослабленное гражданской войной государство станет легкой добычей для этого молодого тигра.
Пришлось мне действовать множеством тонких, незаметных уколов. Весь путь из ставки легиона в столицу легату встречались самые гнусные проявления республиканской власти. Взяточничество чиновников, пышная и развращенная жизнь патрициев, расхлябанное поведение легионеров первого республиканского, которые исполняли в первую очередь не боевые функции, а скорее были гарнизонным подразделением и городской стражей одновременно. Благодаря мне его глаза в полном объеме наблюдали все то, что Вариан больше всего ненавидел. И даже несмотря на это я еще сомневался, какой выбор он сделает. Легат был настоящим воином, именно таким, которые в глубокой древности возвели Уир на вершину мира. Он без промедления отдал бы жизнь за свои идеалы. И любой из его легионеров не глядя пошел бы за своим полководцем. Истинный вождь, отличный командир, образец для подражания. Поведи он легион на столицу, ни один воин и не подумал бы дезертировать, столь велика была вера легионеров в своего легата. Мне нужен был такой человек. Нужен как союзник!
30 августа 609 г. от Р. А. Винилюдс; таверна
на восточном тракте
Легат, по обыкновению, путешествовал инкогнито. Не любил он повышенного внимания к своей персоне. Да и воин он был великолепный: в молодости, скрывая личность, выходил на гладиаторские бои и всегда становился победителем. Так что за свою безопасность, да еще столь близко от столицы, Вариан не беспокоился и отправился в путь без положенной ему по статусу охраны.
Сейчас он сидел в дальнем углу плохо освещенного зала в придорожной таверне и неторопливо пил из грубого кубка разбавленное родниковой водой вино. Ему было муторно и грустно, все мысли вертелись вокруг того, что он скажет своим ветеранам. А главное, будет ли он как-то действовать или пустит все на самотек? Эти мысли буквально пожирали легата.
Тяжелая дверь таверны с натугой распахнулась, впустив в зал подслеповато прищуривавшегося путника. Далеко шагнувший за середину жизни, кутающийся в голубоватую тогу человек пытался найти свободное место. Сделать это было нелегко, так как недавно в таверне остановилось сразу два торговых каравана, и все столы были заняты.
Легат помахал рукой, приглашая незнакомца присоединиться к нему. Голубая тога, надетая на новом госте, указывала на то, что этот человек — философ. Именно философы предпочитали одеваться в одежду такого цвета, который символизировал чистоту их помыслов, как голубое небо говорит об отсутствии туч.
— Скрасьте мое одиночество, не стесняйтесь, присаживайтесь.
Может, разговор хоть немного позволит ему отрешиться от навязчивых мыслей?
— Вы уверены, что я не помешаю вам? — Неловко запнувшись о ножку табурета, философ все же сумел сохранить равновесие. — Извините за мою неуклюжесть. С годами меня начало подводить зрение.
— О, не беспокойтесь. Желаете вина?
— С огромным удовольствием промочу горло, в это время года дороги особенно пыльны.
Глядя, как новый собеседник разбавляет вино, легат уверился в том, что перед ним несомненно образованный человек.
— Куда держит путь почитатель Аримы?[6]
Что может быть лучше, чем начать беседу со столь простого и ни к чему не обязывающего вопроса.
— Как обычно — на поиски истины. — И, сделав большой глоток из кубка, философ хитро прищурился. — Куда еще можно идти в такой тоге?
Легат улыбнулся, кажется, он угадал, ему удастся отвлечься.
— Вы надеетесь в пути найти истину?
Воин вспомнил притчу о древнем мыслителе Морисиусе, который решил, что истина «там, где нас нет», и отправился в путь, но кроме истоптанных сандалий и многочисленных побоев ничего в путешествии не нашел.
— Как было бы легко, будь все так просто. Я могу рассказать вам притчу об одном древнем мыслителе…
— О, спасибо, но я ее знаю. — Разговор разговором, однако слушать лекции об известных ему вещах легат не хотел. — Тогда как вы надеетесь найти истину?
— Конечно же в диалогах с умными людьми, которые встретятся в дороге.
— Вы считаете, что вам непременно такие умные люди попадутся?
— Ну вы же встретились? — Философ облокотился на столешницу и пристально посмотрел легату прямо в глаза. — Надеюсь, я не ошибся и вы достойны беседы. — Воин, который всегда мог легко побороть свой страх, сейчас от этого взгляда и проникновенного голоса буквально покрылся холодным потом ужаса. — Но я думаю, что не ошибся, приняв ваше приглашение. — Философ чуть изменил свою позу, и наваждение ужаса растаяло, будто его и не было никогда. — Не может же всем известный командующий второго легиона оказаться глупцом!
— Вы знаете, кто я?
На Вариане не было формы легионера, обычная дорожная одежда, столь популярная у множества патрициев.
— О! Меня иногда подводит зрение, но не память. А один раз стоит посмотреть на ваше волевое лицо, и оно навсегда запомнится любому.
