– Да, – кивнула она головой. – Но я не предполагала, что ты знаешь английский.
– А где ты его выучила?
– В Лондоне, конечно. Прежде, чем меня выперли оттуда.
– Что значит выперли?
– Я была непохожа на них. В течение нескольких лет мать прятала меня, но в конце концов они выследили меня. Если бы я осталась, то погибла бы.
Тарзан понял, что «Лондон» для нее – это город горилл, потому что никакого другого Лондона она знать не могла.
– А Малбист, – продолжал он расспросы, – такой же как ты?
– Нет, он такой, как остальные. Ему не удалось выучить ни одного английского слова. Ты лучше его. Надеюсь, ты убил его.
– Нет, – отозвался Тарзан. – Мне показалось, что он еще жив.
Девушка глянула вниз, схватила камень и с криком «И правда жив!» бросила его в незадачливого Малбиста, который опять выглянул из-за выступа. Камень попал в цель, и бедняга проворно уполз назад.
– Если я когда-нибудь снова попаду в руки к моему мужу, он изобьет меня до полусмерти, – сказала Бальза.
– А я думал, что до самой смерти, – откликнулся Тарзан.
– Нет, – пояснила девушка. – Дело в том, что я самая красивая среди всех. Остальные безобразны. Он никогда меня не убьет, хотя другие самки с радостью разорвали бы меня на куски.
И она громко рассмеялась.
– Подозреваю, что и эта, – она кивком указала в сторону Ронды, – тоже не прочь прикончить меня.
Ронда Терри с интересом прислушивалась к той части беседы, которая велась по-английски, но не вмешивалась в разговор. Наконец, она прервала молчание.
– У меня нет желания убивать тебя, – сказала Ронда. – Наоборот, почему бы нам не подружиться? Бальза удивленно взглянула на нее.
– Она не шутит? – обратилась дикарка к Тарзану.
– Она говорит всерьез.
– В таком случае, будем друзьями, – сказала Бальза.
Вопросы любви и дружбы, жизни и смерти она решала быстро и бесповоротно.
Еще несколько часов они провели на выступе, отгоняя мутантов камнями и заставляя их держаться на приличном расстоянии.
XXXI. АЛМАЗЫ!
Наконец наступил долгожданный вечер. Людям, томимым голодом и жаждой, не терпелось побыстрее покинуть выступ, где они промучились под палящим африканским солнцем с самого раннего утра.
Все это время юная дикарка развлекала Тарзана и Ронду своей наивной непосредственностью. Она говорила все, что думала, и делала это с обезоруживающей прямотой.
Когда солнце скатилось за западные холмы, она поднялась на ноги.
– Пошли, – сказала Бальза. – Теперь уже можно. Они не станут нас преследовать на ночь глядя.
Бальза повела их в пещеру под выступом, оказавшуюся узкой, но довольно высокой. В конце, прямо над головой Тарзан увидел отверстие и моментально оценил обстановку. Он прикинул, что, упершись спиной в одну стену, а ногами в другую, он смог бы выбраться из этого коридора или, вернее, колодца, но также понимал, что камни исцарапают нежную девичью кожу.
– Я пойду первым, – сказал он, – и спущу вам веревку. Странно, Бальза, что твои соплеменники не поднялись на вершину другим путем и не устроили нам засаду.
– Они слишком глупы, – ответила девушка. – Мозгов у них хватает только на преследование, а чтобы пойти в обход и применить хитрость, до этого им не додуматься ни за что.
– Отлично, нам это только на руку, – произнес Тарзан и полез вверх.
Выбравшись на поверхность, он сбросил веревку и быстро поднял обеих девушек.
Они оказались в небольшой чашеобразной расщелине, дно которой усевали мерцающие при вечернем свете кристаллы, испускавшие мягкое ровное свечение.
Когда взгляд Ронды остановился на кристаллах, она вскрикнула от удивления, ибо не поверила своим глазам.
– Алмазы!
От волнения у Ронды перехватило дыхание.
– Долина алмазов!
Она нагнулась и подобрала несколько камешков. Бальза глядела на нее с недоумением, так как для нее эти камни ничего не значили.
Тарзан собрал несколько наиболее красивых и крупных камней, руководствуясь скорее эстетическими соображениями.
– А с собой можно? – спросила Ронда.
– Почему бы и нет, – отозвался Тарзан. – Бери сколько хочешь.
– Мы станем богачами! – воскликнула она. – Приведем сюда всю экспедицию и нагрузим алмазами автомобили. Здесь их целые тонны!
– А ты представляешь, что будет потом? – поинтересовался Тарзан.
– Да! У меня будет вилла на Ривьере, собственный дом в Беверли Хиллз, коттедж за сто пятьдесят тысяч, апартаменты в Палм Бич, в Нью-Йорке…
– Ничего этого у тебя не будет, – перебил ее Тарзан, – потому что если вы привезете такое количество алмазов, то рынок моментально насытится, и они обесценятся, станут не дороже стекляшек. Но если ты поступишь с толком, то возьмешь самую малость для себя и своих друзей и никому не расскажешь про долину алмазов.
Ронда на мгновение задумалась.
– ТЫ прав, – согласилась она, – отныне долины алмазов просто не существует в природе.
Сквозь густые сумерки Бальза вывела их к тропе, спускающейся в долину, и целую ночь они шли по направлению к водопаду Омвамви.
Дорога была всем незнакома, да и Бальза никогда не отлучалась так далеко от дома, поэтому двигались они медленно и добрались до скал лишь к рассвету.
Большую часть пути Тарзану пришлось нести обессиленную Ронду на себе, Бальза же оказалась неутомимой. Она молча шагала за Тарзаном, которого считала теперь своим мужчиной. Они не разговаривали, так как по опыту знали, что ночью необходима предельная осторожность, а потому Тарзан даже не догадывался о том, что происходит в маленькой головке дикарки, шествующей следом за своим новым господином в новый незнакомый мир.
Ранним утром взору Ронды Терри открылись подножия скал, укутанных предрассветным туманом. Лишь гул водопада нарушал, словно дух Титана, безмятежную тишину. Ронде стало казаться, что она опускается в иной мир, который им не суждено достичь живыми.
В ее памяти все еще были свежи воспоминания о том, как огромная горилла спускалась с ней с этой головокружительной высоты. Самой же ей не удастся сделать ни шага, а Стенли Оброски не сможет ее нести. Она уже убедилась в том, что он способен на разные неожиданности, но такое даже ему не под силу. Пока она так размышляла, Тарзан перебросил ее через свое широкое плечо и полез вниз. У Ронды перехватило дыхание, но она стиснула зубы и не проронила ни слова.
Тарзан спускался вниз, проявляя силу огромной гориллы и удивительную ловкость, а следом за ним без посторонней помощи и не менее уверенно спускалась Бальза.
